Разгрести снег у крыльца, затопить
русскую печь... Впрочем, сельских радостей нам хватало и здесь. После долгого
путешествия мне не хотелось новых дорог и скитаний. Нам не было скучно
друг с другом. Я объявил, что пожертвую два-три фунта стерлингов на отличную говяжью
вырезку, что продается в валютном гастрономе на Арбате. Мне хотелось, чтобы
жена хотя бы раз почувствовала себя почти совсем как в Англии.

Вечером раздался неожиданный звонок от сестры. Она
жила вместе с мамой в Вятке, за несколько сотен километров от Москвы. Накануне
разговаривал с ними обеими по телефону, обещал навестить их с подарками из
Англии...
- Мама уснула
после обеда и теперь не встает, - встревоженно сказала сестра. - Не могу
добудиться. Отвечает что-то невнятное, глаза закрыты...

- Позвони в Скорую.

- Звонила. Обещали, до сих пор нет. Приезжай,
мне страшно.
- Но я же не
скоро до вас доберусь... Поторопи неотложку.

- Хорошо. Но ты все-таки постарайся приехать.

После разговора в голове моей мусором застряла никчемная фраза:
А вот и расплата. Какая расплата, за что? Взгляд упал на купленный дл
мамы плед, лежащий среди все еще разбросанных по комнате вещей. В Оксфорде
представлял, как долгими зимними вечерами она будет, закутавшись в него,
сидеть за книгой. Расплата за два месяца, проведенные в Англии? За кратковременное неучастие в
этой жизни с ее бедностью и отчаянием, с ее очередями, промерзшими поездами,
остервенелыми людьми на улицах?
Только теперь
я почувствовал, что моя английская жизнь закончилась- как
отрезало, и начинается совсем другое, давно знакомое и в то же время вечно
чуждое и угрожающее, нежизнь, в которую мне заново предстояло медленно
и мучительно врастать.
Сутки спуст
мы с женой устраивались на боковых полках плацкартного вагона.


Ветхая наволочка под маминой головой была разорвана почти
надвое. Это сразу бросалось в глаза.
-
Может быть, сменить? - нерешительно спросил я сестру. Она, казалось, не
услышала. Она уже третьи сутки не спала.
Глаза у
мамы были прикрыты. Влажные седые волосы спутались и прилипли к вискам,
лицо осунулось.
- Ты ездил, -
невнятно произнесла она, узнав меня по голосу.

- Что, мама?
-
Ты куда-то ездил. Я помню.
-
Да, мама. Я был в Англии.
-
А я решила - в Испании. Лицо у тебя загорелое.

Врач был и ничего не прописал: Зачем вам нужно продлевать ее
мучения? Знакомые сказали сестре, что лекарство от этой болезни есть.
В аптеках не достанешь, но у врачей можно выпросить, берут по пятьсот рублей
за одну ампулу.
- Не унывай. -
Я старался держаться с сестрой бодро. - Это меньше фунта. Я тут кое-что
с собой привез...
- В нашем городе
валюту не меняют, - резко возразила она. - И потом, я все равно не сумею
с этими людьми договориться...
Бедная. Сама
она получала в своем институте неплохую по тем временам зарплату - около четырех
фунтов в месяц. В ее глазах я был теперь миллионером.

Вы помните, как в свои первые дни в Оксфорде
жаловался вам, что не в силах тратить здесь деньги на бутерброд или кружку пива,
когда вспоминаю, что значат эти два-три фунта для моих близких, оставшихся в
России? Как вы категорически запрещали мне об этом думать? Потом попривык
и стал расходовать на еду примерно два фунта в день - иногда больше, когда нужно
было купить впрок пачку масла или пакет кукурузных хлопьев, иногда меньше.
Дошел до того, что бестрепетно отдавал в Лондоне два с половиной фунта
на метро, если не было времени добираться пешком. А вот теперь все возвращалось как
бы с другой стороны.

В
новогоднюю ночь мы втроем тихо сидели за столом, посреди которого сиротливо лежал
неразрезанный ананас. Мама дремала, временами из-за перегородки доносились ее
слабые стоны.
- Как встречаем новый
год, так и проведем его, - причитала сестра.- Так и проведем...

- Выпей водки, - посоветовала ей жена. - Тебе нужно
наконец выспаться. Мы подежурим.
-
Если бы можно было отвезти маму в Англию, - сказала вдруг сестра. - Там
ее вылечили бы. Тебя ведь они вылечили, да?..


Кровотечение открылось внезапно, как раз в
те дни, когда я гостил у вашей мамы в Кембридже.

Вы старались, чтобы мне не было скучно в Англии, чтобы ни
один час не пропадал у меня без пользы. Так родилась идея этой поездки на
уик-энд. Соблазн был велик: возможность побывать в вашем родном доме, познакомиться с
традиционным английским бытом, наконец, увидеть старинный университетский город...

Усаживаясь ненастным утром в автобус, я уже
чувствовал недомогание. Мне бы не ездить, отлежаться в эти выходные в своей
спаленке, но визит был заранее оговорен, меня ждали. Больной, вымокший под
дождем, я долго блуждал по предместьям незнакомого города в поисках нужного
адреса, пока не ввалился, вконец измученный и взвинченный, в перепачканных ботинках, в
прихожую старинного особняка - и был встречен тишиной, покоем и достоинством, какие
нельзя было, кажется, возмутить ничем.
-
В Англии не разуваются! - первое, что сказала мне ваша мама со сдержанной улыбкой.

Она проводила меня наверх в отведенную мне
комнату и взяла обещание, что ровно через полчаса я спущусь к чаю.

Посреди комнаты стояла кровать с парой длинных
узких подушек, аккуратно застланная потертым шерстяным одеялом. У неизменного камина
висело на низкой деревянной стойке полотенце. Платяной шкаф, книжные полки и
письменный стол с продавленным плетеным креслицем у окна дополняли убранство.

Я присел к столу и увидел портрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62