- Верно, ничем.
- Уклоняетесь от всего, что пачкает: пьянок, ссор, драк.
- Заметьте еще, я не пляшу на болотах, не ем грибов.
Я осматриваю его комнату - инструмент, станок, прочее в том же духе.
- Мастерите? Любите это?
- Хозяин заказывает, у него смелый ум. Жаль человека, жаль его
времени.
- Какого времени?
- Что он тратит на управление этой дурацкой колонией.
- Вы недовольны?
- Живется нам хорошо. Встаем в восемь, в девять - ленч, в
шестнадцать - баскетбол. Один хозяин работает круглыми сутками, да вот я
еще ковыряюсь. Остальные играют в работу.
- Почему нет плантации?
Механик поднялся. Сидящим он кажется выше - коротконогий, родился на
астероиде.
- А вы пробовали заводить плантации на Люцифере?
- Нет.
- Оно и видно! Будь она проклята, эта биология Люцифера, эти летающие
сволочи! То высосут кровь, то хватанут зубами - и, пожалуйста, вирус! Хуже
их только медузы. Брызнет, и не только человек - пластик рассыпается! А уж
тело одной каплей прогрызает насквозь. А плесень... Проснешься - вот она,
подлая. Сожрала ботинки, съела одежду и уже огладывает ногти на пальцах.
Попал кусок плесени в еду - обеспечена саркома. Вот в чем мы поддерживаем
Хозяина - зарылись, ушли вглубь, и сразу нам всем стало хорошо. Копошусь -
и счастлив: никто меня не грызет, никто не кусает. Вспоминаю радиограмму и
думаю: верно сделал, а раскаиваюсь. Да.
- А Глен?
- Я думаю, он умер от злости. Видите ли, получилось так. Мы его
переизбрали; сняли то есть, и грубо сняли. Со Штохлом он последнее время
был на ножах. Люди они несоразмерные, конечно. Штохл разумен, деловит,
талант, а тот был гениальный дурачок. Ему было угодно убивать ради этой
планеты не только себя, но и нас. Но не вышло, нет! А кто нас спасал?
Хозяин. Я понимаю, Закон требует иного, но я за Хозяина.
...Эскулап большой работник. Его комната - это лаборатория; узенькая
лежанка, три стола, дощатые полки заставлены химической посудой и
приборами. Ему сорок семь лет, он врач колонии, имя - Джон Гласе. Пишет
работы по токсикологии животных Люцифера. (Так же интересуется и ядовитыми
растениями. Токсины, видите ли, это лекарство.) Встретил вежливо.
- Извините, я занят, привык к ночной работе. И все же полностью к
вашим услугам, - сказал вежливый Джон Гласе.
И даже поклонился, показав макушку.
- Дневники! - Я протянул руку. - Дневники Глена!
- Но я дал слово Отто Ивановичу свято хранить...
Он все же отдал мне дневники. Две тетради с записям светлых мыслей и
опытов я дам Тиму, а вот черную старомодную записную книжку возьму себе.
Итак, дневники... Я сел к столу.
Джон Гласе занялся работой и только взглядывал на меня временами.

ДНЕВНИК ГЛЕНА
19-го июня. Люцифер близко. Его голубой глаз пристально смотрел на
меня из черноты. И я не могу успокоиться.
Я брожу вдоль иллюминаторов. Перебираю бумаги, читаю.
И ничего не могу понять в моих записях. Горит голова.
Пробежал справочник звездного навигатора - простенькую историю
открытия Люцифера кораблем Звездного Дозора, просмотрел отчеты первой
экспедиции (неудачной). Она-то и открыла нам исключительность этой планеты.
21-е. Готовим спуск. Много суеты, много подсчетов, возни, всегда.
Совершенно неоценима помощь Отто Ивановича: проработали все этапы высадки.
Коммодор торопит нас.
22-е - 24-е. Сбросили на плато десант роботов (и с ними биохимика Д.
Гласса). Учитывая действие медуз и их токсинов (данные Т. Мохрва), роботы
покрыты спецпластиком. Они ставят надувные дома и устраивают склады.
Проклятая должность руковода не выпускает меня с корабля. По требованию
Отто Ивановича я приказал опрыскать плато ядохимикатом ФГ-149 (опасно для
генетического фонда). Эх, погрузить бы руки в это первичное тесто и месить,
месить его.
25-е. Высадка. Ступил на Люцифер и не удержался, заплакал. Столько лет
я рвался сюда, столько надежд! Я рыдал как псих. Меня оставили одного, даже
Мод отошла. Остался только робот-телохранитель. Затем я прошел плато. Со
мной шли ближние - Крафт, Штарк, Шарги и другие. Ощущение, что МЫ идем по
дну богатого моря; деревья-кораллы, деревья-анемоны, деревья-шары.
И все живое, все шевелящееся. Великолепны слизни-титаны, порхающие
ящеры. А цветные караваны медуз! Они увидели нас и опрыскали ядом. Пришлось
бежать под деревья.
Пoгибли Штраус и наш спаниель, славный золотистый пес.
Действие токсина дьявольски молниеносно. (Дж. Гласе сказал - до ужаса
прекрасное.) Первые похороны, и все приуныли. Одни тревожатся, другие
грустят. А мне хорошо. Ночью я был в карауле. Мне мерещились первые
переселенцы на Виргусе. Какая это, в сущности, скупая и недобрая планета:
снега, мхи, пустыни. Поневоле она должна быть переделанной в космический
механизм. Эту же надо беречь, как глаз, ее ужасы переделать в красоту.
Зло - в добро.
Я обошел караулы. Шел и вдруг увидел - стронулась черная скала и
подмяла купол дома. Оказывается, моут. Крики, пальба, свист осколков. Затем
движущийся холм охватидо пламя. Зверь горел пузырясь. Запах жженого мяса,
ощущение своей вины, и вопрос: отчего я не проверил окрестности?
Штохл советует искать пещеры. Им обнаружены карстовые воронки, он в
круглосуточных хлопотах.
26-е. Роботы закладывают плантации. Опробуем вначале культуры батата и
маиса. Отто Иванович образовал звено по истреблению медуз и второе - для
сражений с слизнями-титанами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24