Нарушитель законов круга проклинается его членами и изгоняется из рядов. Дабы он не мог ни о чем рассказать, ему отрежут язык. Дабы он не мог ни о чем написать, руки его отрубят. Дабы он не мог никого опознать, ему выжгут глаза. Затем в течение ночи круг будет тешиться с ним, а потом, обнаженным, его выбросят на дорогу. Дальнейшим должна будет распорядиться судьба.
Сен-Себастьян проговаривал это, опустив смиренно глаза и сложив молитвенно руки. Шатороз то краснел, то бледнел, устрашенный безрадостной перспективой.
– Надеюсь, теперь вам все ясно?
Шатороз искательно улыбнулся.
– О, я и не думал от нее отступаться! Просто неудача меня удручила. Обычно все эти провинциалки сами вешаются на меня. Знаете, почему я был столь неловок? – выпалил он вдруг. – Да потому, что граф Сен-Жермен не отходил от нее ни на шаг.
– Ах Сен-Жермен? – фыркнул Сен-Себастьян, отворачиваясь от Шатороза. – Господин, окружающий себя атмосферой таинственности! Этакая вездесущая и чуть ли не бессмертная личность!
Сен-Себастьян уставился невидящим взглядом на рдеющие в камине угли. Их отсветы делали атмосферу библиотеки зловеще-багровой.
– Значит, ему вздумалось встать у меня на пути?
У Шатороза живот подвело от страха, настолько жуткими ему показались эти вроде бы мало что значащие слова сутулого старика.
– Так что же мне делать? – пробормотал он, заикаясь. – Хорошо бы как-то избавиться от него.
В глазах Сен-Себастьяна промелькнуло нечто, что ввергло маркиза в еще больший страх.
– Вот-вот, избавиться, – медленно выговорил барон. – И вам надлежит это сделать. Я хочу, чтобы господин этот исчез с нашего горизонта. Но имейте в виду, круг впутывать в это дело нельзя. Вы поняли? Нельзя ни под каким видом. Скомпрометируйте его, вызовите на поединок или наймите убийц, но круг должен остаться вне подозрений.
– Я понял, – нервно сглотнул Шатороз. – Хорошо.
Сен-Себастьян, сцедив за спиной руки, принялся расхаживать вдоль книжных полок. Тишину, воцарившуюся в помещении, нарушал лишь шелест его халата, вторивший еле слышному шарканью старческих ног. Наконец он остановился возле окна, выходящего в парк, но обычно радующая глаз панорама была на сей раз скрыта за пеленой октябрьского ливня – Париж еще с утра обложили тяжелые, свинцовые облака.
Если что-то и тревожило Сен-Себастьяна, то на лице его это не отражалось никак. Барон повернулся к Шаторозу.
– Скажите теперь мне вот что. Граф д'Аржаньяк . - действительно азартный игрок?
– Да, – ответил озадаченный Шатороз.
– И он по уши в долгах?
– Да. Все его поместья заложены. И хотя граф никогда в этом не признается, он полностью зависит сейчас от жены.
Сен-Себастьян удовлетворенно вздохнул.
– Хорошо. Прямо-таки прекрасно. И кому же он задолжал?
– Всем, – скорчив гримасу, ответил Шатороз. – Стоит ему дорваться до карт или рулетки, он становится хуже пьяницы. Я своими глазами видел, как он в один час спустил двадцать тысяч ливров.
– Это серьезная сумма. Не удивительно, что он весь в долгах. Вы не в курсе, что он думает обо всем этом? Его устраивает зависимость от жены?
– Ну нет! Его от женушки просто воротит. Иногда мне кажется, – глубокомысленно добавил Шатороз, – что он ведет себя так нарочно, чтобы ей досадить.
– В таком случае он, вероятно, будет лишь рад, если ему предоставят возможность списать часть долга за, собственно, сущую ерунду. Ведь супругу его, я полагаю, сильно расстроит пропажа ее любимой племянницы?
Сен-Себастьян все еще сохранял задумчивость, но зловещая улыбка его сделалась шире.
– Вы хотите сказать, что д'Аржаньяк отдаст нам племянницу лишь для того, чтобы насолить своей благоверной? – оторопело спросил Шатороз.
В первый момент замысел показался ему просто невероятным, но, обдумав его, он заключил, что шанс на успех все-таки есть. А плюсы смелого хода более чем очевидны. Если что-то всплывет, первым подозреваемым окажется д'Аржаньяк. А потом и виновником, куда ему деться. Маркиз кивнул и сказал:
– Думаю, он согласится, если правильно повести разговор.
Сен-Себастьян опустился в низкое турецкое кресло.
– Кому из наших он больше всего должен?
Шаторозу тоже хотелось сесть, но он не решался. Маркиз ограничился тем, что облокотился на каминную полку и ослабил левую ногу. В новом костюме для конных прогулок он был, несомненно, хорош. Полы камзола, чуть скошенные и вывернутые, крепились над бедрами, демонстрируя черную с золотом саржу подкладки, бриджи английской шерсти имели цвет охры, шею модника облегали бельгийские кружева. Портило всю картину только лицо маркиза. Лишенное всегдашней маски надменного безразличия, оно выглядело туповатым.
Сен-Себастьян раздраженно забарабанил пальцами по подбородку.
– Так вы знаете или нет? Если нет, извольте выяснить все до заката.
– О, простите, простите, – поспешно пробормотал Шатороз. – Я размышлял. Думаю, Жуанпору он задолжал более, чем другим. Графиня выплатила часть долга, но, разумеется, это не все. Сумма столь велика, что у нее просто нет таких денег. – Наморщив лоб, он добавил: – Похоже, речь идет об имении графа в Анжу. Не уверен, но подозреваю, что оно передано Жуанпору в залог, и пока нет никаких признаков, что д'Аржаньяк готов его выкупить.
– А он захочет? – спросил Сен-Себастьян, кладя ногу на ногу. Лицо его осветилось довольством.
– О да! – Шатороз упорно прятал глаза. Холодный пронзительный взгляд визави сильно смущал перетрусившего маркиза. – В Анжу находятся его любимые оранжереи. Д'Аржаньяк скорее умрет, чем расстанется с ними.
– Прекрасно, – прикрыв глаза, заметил Сен-Себастьян.
– Кроме того, он задолжал де Вандому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95