– Что это я так разболталась? Я не хотела сказать ничего дурного. Мадлен, ты должна помнить: наш король, без сомнения, великий и славный монарх.
На какое-то время Клодия погрузилась в работу, потом заметила совсем другим тоном:
– Да не волнуйся ты так. Все пройдет хорошо. Мы не хуже других и славно отпразднуем твои именины. Тебя кавалеры просто затормошат, ты будешь танцевать до упаду, а наутро почувствуешь себя совершенно разбитой и проваляешься в постели весь день. Прием, конечно, всегда ералаш, но как-нибудь обойдется.
– Ах, тетушка! Ну при чем тут прием? Просто мне как-то тоскливо. Сегодня с утра я хотела прокатиться верхом, но этот несносный дождь все испортил…
Мадлен резко отвернулась от окна и пошла к своему столику.
– Да, тяжело сидеть взаперти, если мечтал о прогулке, – согласилась Клодия, перебирая мотки ниток в коробке. – Вот ведь досада! – воскликнула вдруг она. – Злодей-красильщик опять все напутал. Разве эти цвета одинаковы? Конечно же нет, я ведь еще не слепая. Завтра я с этим мошенником поговорю, а сегодня, так уж и быть, поработаю с фоном.
Дама вздохнула и принялась вдевать нитку в иглу.
Мадлен лишь поморщилась, затачивая перо. Покончив с заточкой, она скептически оглядела чернильницу и долила туда немного воды.
– Думаю, дело именно в этом. Густые чернила мешают письму.
Вздохнув еще горше, чем тетушка, девушка погрузилась в работу.
К стопке готовых конвертов добавились пять других, когда дверь открылась и в салон вошел граф д'Аржаньяк. Его элегантный наряд свидетельствовал о том, что он успел сменить платье с дороги. Тридцатидевятилетний аристократ был совсем недурен собой, и выглядеть просто красавцем ему мешало лишь выражение лица, кислое и капризное, как у обиженного мальчишки.
– Жервез!
Пяльцы упали на пол, графиня встала. Граф подчеркнуто холодно поцеловал ей руку.
– Добрый день, Клодия. Я вижу, у вас все в порядке.
Он повернулся к Мадлен.
– Надеюсь, мадемуазель, Париж вам все еще нравится?
Тон графа ясно указывал: лучшее, что может сделать Мадлен, это немедленно удалиться.
– О, Париж восхитителен, граф. Мне не нравится дождь.
Мадлен склонилась в почтительном реверансе, но ей ответили небрежным кивком. Девушка вспыхнула, ее самолюбие было задето.
– Жервез, – мягко укорила графиня. – Мадлен – любимая наша племянница, нельзя с ней так поступать. Или вы еще не отстали от деревенских привычек?
Она произнесла эти слова с улыбкой, но челюсти графа сжались.
– Прошу извинить, моя милая, – произнес иронически он, отвешивая племяннице глубокий поклон. – Я ведь и впрямь только что из деревни. А деревенщину в городе многое раздражает.
– Жервез, – сухо сказала графиня. – Вас раздражаю, конечно же, я. Давайте поговорим, но не стоит втягивать в наши склоки ребенка…
Мадлен уже шла к дверям.
– Извините меня, тетушка. Прошу прощения, граф. Мне срочно понадобился учебник по каллиграфии. Я хочу его разыскать. Если пожелаете увидеть меня, я буду в библиотеке.
– Хорошо, дорогая Я знаю, ты любишь чтение и, надеюсь, не станешь скучать.
Улыбка графини была принужденной. Как только затихли шаги ушедшей Мадлен, Клодия захлопнула дверь, тяжело вздохнула и взглянула в лицо мужу.
– Мои поздравления, мадам, – едко произнес граф. – Вы даже не способны поздороваться мирно.
– Разве девочку обидела я? Но ладно… оставим. Вы просто обеспокоены, а потому и раздражены. – Клодия сжала руки. – Ах, почему вы мне не доверились? Почему не решились рассказать обо всем?
– Чтобы дать вам повод посматривать на меня с жалостью и тайным злорадством? Нет уж, Клодия, благодарю. Поверьте, во мне еще жива гордость.
Граф придвинул к камину тяжелое кресло и упал в него, всем своим видом показывая, что он смертельно устал.
– Разумеется, гордости вам не занимать, – начиная раздражаться, заметила Клодия. – Но почему-то она не позволяет вам быть экономным, а вот швырять деньги налево-направо не мешает ничуть. Граф, вы должны понять: вас ждут серьезные неприятности.
– Ни слова больше! – поднял он руку. – Мои финансовые дела не ваша забота.
Графиня подошла к нему и опустилась на колени, глядя на него снизу вверх. В уголках карих печальных глаз ее блеснули слезинки.
– Но это моя забота, Жервез. Если вы не сможете расплатиться с долгами, король потребует, чтобы я расплатилась за вас.
Граф яростно закивал, отталкивая руку жены.
– Ax вот оно что? Ну теперь, по крайней мере, все ясно. У вас возникли проблемы. На ваше драгоценное состояние покушаются. А прежде, пока вас не трогали, вам и дела не было до меня…
– Вы все не так поняли, – глухим голосом ответила Клодия, чувствуя, что вот-вот расплачется. – Жервез, умоляю, опомнись! Ты же не хочешь нас погубить? Только подумай, чем это грозит. Мы можем потерять не только твои владения, но и дом, в котором живем…
– Вас это только обрадует! – Он вырвал руку. – Вы ведь всегда хотели моего разорения? Вы ведь только и ждете, когда я, как побитая собачонка, спрячусь за вашими юбками и начну жалко скулить…
Жервез выпрямился, откинулся в кресле.
– И довольно слез, мадам, избавьте меня от сцен.
– Ну ладно, – произнесла Клодия, медленно поднимаясь на ноги. – Вы не пробыли дома и часа – какое там, даже меньше! – а мы уже ссоримся. Я устала от этих бессмысленных ссор!
Она сжала руки, стараясь унять нервную дрожь.
– Знаете ли вы, что значит быть нищим, Жервез? Вы думали о том, как и на что нам жить? С какими трудностями нам придется столкнуться? Нет?
– Клодия, только без мелодрам, – отмахнулся Жервез. Однако в его голосе уже не было злости.
– Прошлой весной я встречалась с Лоран Брессан, – отстраненно продолжала графиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95