– В мире столько достойных занятий. Медицина, наука, дальние путешествия служение Господу, наконец. Если бы у меня было к тому призвание, я осталась бы в монастыре, а там, как знать, возможно, передо мной открылись бы новые горизонты. Но женщине трудно сделать карьеру миссионера, а мой отец, к сожалению, не дипломат.
Она помолчала с минуту, затем продолжила:
– Я знала одну девушку по имени Ренегонда Шамлисс, мы вместе учились. Ее отец – граф Этен-дани. Она побывала с ним во многих местах: в Турции, в Риме, в Стокгольме и даже в России. После учебы отец повез дочку в Индию. Добрые сестры ахали над ее несчастной судьбой. А я ей завидовала, да и сейчас продолжаю!
Не заметив опасных искорок во взгляде Мадлен, Шеню-Турей рассудительно произнес:
– Естественно, сестры правы. Граф Этендани всегда слыл оригиналом. Верх легкомыслия – таскать за собою ребенка, особенно если долг призывает тебя в дикие или глухие края. Болезни, грязь и прочие неудобства. Поверьте, во всех этих экзотических землях отсутствует элементарный комфорт.
– Вы, сударь, шутник, – усмехнулась Мадлен.– Что значит какой-то комфорт перед возможностью повидать дальние страны?
Маркиз ответил довольно сухо:
– Полагаю, мадемуазель, туда незачем ездить. Вполне можно удовольствоваться общими сведениями о жизни в этих краях. Но вам, конечно, виднее. Я никому не навязываю ни свое мнение, ни себя.
Обида, прозвучавшая в голосе спутника, казалось, развеселила Мадлен. Откинувшись на спинку сиденья, она рассмеялась.
– Ну вот, вы уже пытаетесь воздействовать на меня. А все потому, что и сама я пытаюсь оставаться примерным ребенком и не выходить из воли отца. Кстати, он сообщил, что вы хотите на мне жениться и ждете решительного ответа. Что ж, я отвечаю: это невозможно, маркиз.
– Вы разбиваете мое сердце, – процедил сквозь зубы Шеню-Турей.
Мадлен покачала головой.
– Нет. Подумайте. Что меня ждет в браке с вами? Какое-то время вы будете искать моего общества, потом вернетесь к своим развлечениям и любовницам, а я сделаюсь предметом жалости и насмешек, как множество жен. О нет, подобная перспектива мне попросту ненавистна!
Казалось, маркиза ничуть не расстроил отказ. Для человека с разбитым сердцем он выглядел очень самоуверенно.
– Прекрасно, мадемуазель. Поскольку мое предложение вас не прельщает, придется вам побеседовать с другими людьми, преследующими куда менее благородные цели.
Он испытующе заглянул ей в глаза и с мрачным удовлетворением обнаружил в них первые признаки беспокойства.
– Возможно, брак со мной и не сахар, но кто поручится, что вам уготован лучший удел? Не будем гадать, мадемуазель, и попробуем это проверить.
Маркиз постучал тростью в потолок кареты.
Что вы делаете? – удивленно спросила Мадлен.
– Меняю свои планы.– Он окликнул кучера: – Я передумал, Анри. Везите меня в первый адрес.
– Что это за адрес? И что вы задумали, сударь? Шеню-Турей неприятно улыбнулся.
– Я отвезу вас к тем, кто давно претендует на вас.
– К кому? – костяшки пальцев Мадлен побелели, болезненный страх сжал ее сердце холодной рукой. Ей почудилось, что она вновь находится в ночных окрестностях Сан-Дезэспора.
– К барону Клотэру де Сен-Себастьяну и его хорошим друзьям. Они обещали мне… определенное вознаграждение, если я привезу вас к ним. Я сказал, что сделаю это только в том случае, если вы мне откажете. Вы сами избрали свою судьбу, мадемуазель.
Маркиз расположился поудобнее, скрестил свои красивые ноги и принялся вертеть в руках трость.
Мадлен почувствовала, что слабеет, и с немалым усилием попыталась собрать свою волю в кулак.
– Это, во-первых, подло, а во-вторых, очень глупо, маркиз. Мы сейчас не где-нибудь, а в Париже. Если я закричу, мне немедля помогут. Перестаньте шутить. Отвезите нас с горничной в дом моей тетушки, и я тут же забуду обо всей этой неприглядной истории.
Она понимала, что лжет, она знала, что первым делом непременно расскажет обо всем Сен-Жермену.
– Вы можете кричать, мадемуазель. Если, конечно, не боитесь огласки.– Маркиз сделал быстрое движение рукой, и из рукоятки его трости выскочило тонкое лезвие.– Но мне почему-то кажется, что вам не захочется кого-то там звать.
Мадлен стиснула зубы. Мерцание стали ее странным образом успокоило. Итак, ей вздумали угрожать! Она взглянула на побелевшее лицо горничной и сказала:
– Ничего он не сделает, милая. Думаю, я сейчас с ним договорюсь.
С невольной гордостью девушка ощутила, что голос ее совсем не дрожит, и окинула Шеню-Турея изучающим взглядом.
– Могу я узнать, зачем вы это делаете? Какую награду предполагаете получить?
Шеню-Турей покачивал тростью, наслаждаясь опасной игрой.
– Да не все ли вам это равно, дорогая? Самовлюбленный болван! Как же тебя обмануть, как сыскать к тебе ключик?
– Но… почему именно я? Сен-Себастьян меня даже не знает. Я слышала, что у него есть какие-то счеты с отцом…
– Вот именно, счеты. Сен-Себастьян имеет право на вас.
Маркиз запустил свободную руку в карман камзола, вытащил из него плоскую фляжку и вежливо протянул Мадлен.
– Позвольте почтительно предложить вам выпить вина.
– Благодарю, – отказалась Мадлен. Маркиз рассмеялся.
– Если вы не осушите эту посудину, я убью вашу горничную. Идет?
Он вскинул клинок. Лицо пожилой женщины помертвело.
– Пейте же, не упрямьтесь, Мадлен!
– Не надо, девочка, – белыми губами шепнула Кассандра, но Мадлен уже подносила горлышко фляжки к губам.
– Вино низкого сорта, маркиз. Она вернула фляжку хозяину.
– Для моих целей сойдет. Наркотик скоро подействует, дорогая.
Мадлен вздернула подбородок.
– Что ж, хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95