Она отвела волосы с лица брата и заглянула в его глаза.
– Мы отыщем ее, – сказала она с уверенностью, которой не ощущала.– Мы отыщем ее и перевезем в безопасное место. Полагаю, вам лучше заняться этим прямо сейчас. Жервез едет с вами.
– Но Ламбогаренн? – заикнулся Жервез.
– Полагаю, Эверо Ламбогаренн с тем же успехом ограбит вас завтра. Отправьте ему свои извинения.
– Но это всего лишь недоразумение, дорогая!
– Тогда чем скорее вы сопроводите Робера к барону, тем скорее все разъяснится, и Ламбогаренн успеет взять с вас свое! – Она обернулась к маркизу: – Ты найдешь ее, мой дорогой брат. Ты найдешь и спасешь ее, верь мне!
– О, кровь Христова! – простонал де Монталье с нарастающим ужасом.
– Ступай и составь петицию королю. Я прослежу, чтобы ее тотчас доставили ко двору, и, если понадобится, сама дам разъяснения. Его величество тут же велит взять наглецов под арест…
Клодия мало верила в то, что говорила, но ей хотелось вырвать брата из власти жутких видений.
Маркиз, опустив глаза, пробормотал:
– Я испортил твою прекрасную скатерть.
– Не думай об этом, – мягко сказала она. – И одень плащ поплотней. Ночью ожидается буря. Жервез едет с тобой. Я уверена, вам все удастся!
С этими словами она отстранилась от брата и обратилась к мужу.
– Вам тоже надо одеться теплее, Жервез.
– О да, дорогая, – буркнул Жервез.– Маркиз, через четверть часа я к вашим услугам. Вот только пошлю кого-нибудь к Ламбогаренну. Эй, слуги! – резко воскликнул он, поднимаясь, однако, с большой осторожностью. Но все обошлось – ноги не подвели.
Когда граф ушел, Клодия переключила внимание на Робера.
– Где она?
– В особняке Сен-Себастьяна, я полагаю. Письмо послано им. Он помедлил.
– Там сказано, что меня убьют, если я начну поиски, как убьют и всякого, кто осмелится мне помогать. Я не стану особенно возражать, если граф Жервез откажется от этой затеи.
– И позволит вам отправиться в одиночку к этим ужасным людям? – Клодия усмехнулась.– Жервез, наверняка, знает многих из них. Они не причинят ему зла. Они знают, что он игрок и любит выпить. Жервез им не опасен. Вы – опасны, с вами другой разговор. Простой, надо сказать: вас не знают в Париже и вашего исчезновения никто не заметит. Жервез – дело иное. Пять вечеров в неделю он непременно проводит либо в особняке «Трансильвания», либо в отеле «Де Виль». Попробуй мой муженек туда не явиться, об этом заговорит весь Париж.
Горечь, прозвучавшая в этих словах, сказала Роберу о многом.
– Вы с ним несчастны? – вопрос прозвучал очень тихо.
– Нет, конечно же нет. Ну разве чуть-чуть, – усмехнулась она, затем добавила с болью: – Я думаю, все дело в том, что у нас нет детей. Мужчина, который не имеет наследников, к будущему равнодушен.
Графиня встряхнулась, сводя свои мысли с бесплодной дорожки.
– Он составит вам неплохую компанию, брат. Хотя бы в роли посредника. Возможно, понадобятся деньги…
– В этом я сомневаюсь, – криво усмехнулся Робер.
– …Или любой другой выкуп – он будет уплачен.
Она прошла через комнату к мраморному камину и только там ощутила, насколько замерзла.
:– Я хочу посоветовать тебе кое-что, и надеюсь, что ты воспримешь мои слова с пониманием.
– Говори.
– Обратись к Сен-Жермену. Она заметила огонек неприятия, вспыхнувший в глубине глаз маркиза и заторопилась.
– Выслушай меня, прежде чем сказать нет, Робер. Сен-Жермен не француз, и скандал совершенно не может ему повредить. Граф, возможно, не производит впечатления сильного человека, но недавно стало известно, что он страшен в бою. Поединок, блестяще им проведенный, поразил всех наших задир. Кроме того, он… влюблен в Мадлен, я уверена, ее участь его взволнует.
Робер взял себя в руки и ответил сестре нарочито вежливым тоном:
– Сударыня, для меня мучительно уже то, что в это гнусное дело будет втянут ваш муж. Я лучше умру, чем позволю, чтобы к нему примешался еще кто-то сторонний. Нравится вам это или не нравится, но вопрос решен.
Он провел языком по губам, словно снимая с них что-то.
– Прости меня за резкость, сестра, но сейчас я сам не свой, а время уходит. Я должен попасть к Сен-Себастьяну вовремя. Молись, чтобы мне это удалось!
– Всеми силами души моей, брат!
Ей отчаянно захотелось броситься к нему и разрыдаться. Усилием воли она заставила себя остаться на месте, лицо ее даже не дрогнуло.
– Я буду молиться. Ступай и верни нам Мадлен.
– Я сделаю это.
Робер секунду помедлил, затем кивнул сестре и выбежал в дверь.
Теперь можно было не сдерживаться, и, рухнув на стул, Клодия дала волю рыданиям – бурным, отчаянным, разрывающим грудь. Горе жгло ее, слезы не несли облегчения. Мадлен! Мадлен, что мы наделали! Мы сами толкнули тебя в лапы врага! Она сознавала, что лицо ее пошло красными пятнами и что затейливая прическа, на укладку которой ушло около часа, безвозвратно погибла, – но это не имело значения. Ничто уже не имело значения. Графиня не слышала, как от дома отъехали дрожки, не слыхала она и как через какое-то время на улице зазвучал приближающийся топот копыт.
Она очнулась, когда чей-то голос в дверях произнес:
– Могу я войти, графиня?
Клодия подняла искаженное горем лицо.
– Сен-Жермен?…
– Я должен просить прощения. Мне следовало позволить лакею объявить обо мне. Но я боялся, что вы не решитесь меня принять.
Он уже шел к ней через комнату. Графиня заметила, что его костюм для верховой езды был более прост, чем обычно.
– Я… мы… мы недавно получили дурные известия.
– О Мадлен? – Вопрос заключал в себе утверждение.
– Да. Она… нездорова. Ей сделалось плохо в гостях… и брат поехал ее выручать. Ну, и Жервез с ним, разумеется… Сожалею, что вам не удалось их застать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95