Он был крупным, рослым мужчиной, и эти путешествия в крохотной кабинке под дулом лазера всегда действовали ему на нервы.
Но в камере связи, открывшейся перед ним пещерным зевом, ждали еще два лучемета. Он встал посередине тесной комнаты, на круг, очерченный белым, и замер, разглядывая Решетку. Связь еще не включилась, но лазеры, торчавшие по бокам эллипсоидальной металлической паутины, были уже активированы. Оба с равнодушием роботов целили куратору в лоб. В такие минуты он чувствовал себя приговоренным к расстрелу.
Решетка вспыхнула; радужные блики пробежали по переплетению серебристых проволок, ячейки меж ними заполнила бирюзовая дымка. Миг, и перед глазами куратора повис матово-голубой овал экрана. В отличие от телевизионного, он не мерцал, не переливался, не подрагивал, голубизна его была блеклой и недвижной, будто летнее небо севера. Никто не знал, как работает это странное устройство, точная копия добытого агентом С.03 в двадцать седьмой экспедиции, но функционировало оно безотказно. Предполагалось, что эта штука не поддается обнаружению всеми мыслимыми средствами и гарантирует полную секретность переговоров. Правда, речь шла о земных пеленгаторах, радарах и подслушивающих приборах; у Них – тех, о ком куратор думал с привычным чувством опасливой настороженности, – могло обнаружиться что-то посолидней армейских систем радиоперехвата.
Из-под Решетки, ставшей теперь экраном, выдвинулся компьютерный пульт с боковой прорезью, щелью утилизатора и принтером, смонтированным под клавиатурой. Все это было местного производства, как и анализатор запахов, главный идентифицирующий блок Опозиавателя, как и лазеры, с тупой угрозой смотревшие сейчас куратору в лицо. Их фиолетовые зрачки казались глазами хищника, подстерегающего каждое движение жертвы, и если б человек, стоявший в белом круге, допустил ошибку, она была бы фатальной. В этой камере, перед этим экраном мог находиться лишь тот, кому известны все нюансы предстоящей процедуры.
Куратор вогнал пластинку Стража в прорезь; клавиатура ожила. Мигнули и погасли зеленые огоньки, коротко рыкнула пасть утилизатора, негромко загудело печатающее устройство – он отключил его с резким щелчком. Сегодняшний сеанс ему не хотелось фиксировать на бумаге: вполне достаточно, если запись сохранится в компьютерной памяти. Впрочем, и фиксировать было нечего; нечем даже накормить утилизатор.
Его пальцы – толстые, обманчиво неуклюжие – нависли над клавишами. Пошевелив ими, словно для разминки, человек набрал:
«Куратор звена С на связи».
Слова всплывали в небесной голубизне экрана темными цепочками букв – колонна мурашей, выступивших в поход за добрую тысячу километров. Возможно, за две или три – человек у пульта не знал, где находится его невидимый собеседник.
Однако тот ответил – на экране возникло:
«Отчет».
Куратор снова пошевелил пальцами, коснулся клавиш.
«Blank» – работа ведется, отклика нет.
Феномен Д:
агент С.02 – нет информации; агент С.0З – нет информации;
агент С.04 – нет информации; агент С.01 – нет информации".
В последнем случае он чуть-чуть помедлил, затем решительно отстучал стандартную фразу. Агентом С.01 являлся он сам, и информация у него была – насколько полезная, вот в чем вопрос. Сведения на уровне бреда, предупреждения, получаемые то от одного, то от другого «слухача»… Возможно, они и были бредом; «слухачи» – не агенты, не «механики», и их прогнозы нередко лежат на грани кошмарного сна и столь же кошмарной яви. Но Монах и Профессор относились к лучшим, да и Кликуша им не уступал, так что их пророчествами не стоило пренебрегать; не исключалось, что они имеют какое-то отношение к операции «Blank».
На экране вспыхнуло:
«Ваши предложения?»
Этот вопрос был неизбежен – после отчета, в котором информации не больше, чем в дырке от бублика. Даже меньше: одна дыра и никакого вещественного обрамления…
Человек у пульта застучал по клавишам. Ему хотелось курить, но тут, в связной камере, это было бы непозволительной роскошью: табачный дым сбивал тонкую настройку детектора запахов. Если его электронный нос учует что-то непривычное, лазеры плюнут огнем, и звену С срочно понадобится новый куратор.
Толстые пальцы двигались с неторопливой уверенностью, блеклый голубоватый экран Решетки высвечивал фразу за фразой:
"Предложения:
пункт 1 – приступить к расширению агентурной сети;
пункт 2 – ввести новых агентов в курс дела с целью более эффективного их использования;
пункт 3 – приступить к развернутому изучению феномена Д".
Это лежало на поверхности – и катастрофическая нехватка сотрудников, и неопределенность их занятий. Ощущение собственной значимости поднимает моральный дух людей – куратор знал о том по собственному опыту. Агенты же звена С, как и сотен прочих подразделений Системы, частенько не ведали, что творят и кого ищут, – впрочем, как и их начальство. Многим, вообще говоря, даже не было известно, чьи они агенты. Считалось, что эти парни занимаются своим опасным ремеслом только ради денег, и подобная ситуация вызывала у куратора лишь чувства неприятия и глухого неодобрения. Деньги казались ему слишком ненадежным фундаментом; он был человеком консервативных взглядов и полагал, что преданность идее – настоящей идее! – гораздо важней бумажек с портретами американских президентов или российских изобретателей.
На экране появился ответ:
«Пункт 1 – принято; пункт 2 – отказано; пункт 3 – отказано».
«Причина отказа?» – набрал куратор, недовольно насупив брови.
«Не сообщается. W.».
Символ в конце фразы означал, что с ним беседует сам Винтер, глава Восточно-Европейской цепи, командор Винтер, а не один из его заместителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21