Инструмент сам по себе являлся немалой ценностью, но в него был также вмонтирован голопроектор-пугалка, а в грифе хранилось миниатюрное устройство для аварийной связи. Затянув суму и повесив ее на плечо, Тревельян уставился на последний предмет, лежавший на диване, – цилиндр длиною с ладонь и толщиною в палец. То был лазерный хлыст, универсальный инструмент и страшное оружие в умелых руках. Тревельян пользовался им с мастерством виртуоза.
Немного подумав, он сунул цилиндрик за отворот башмака и произнес:
– Ну, вот и все. Благодарю за яичницу и гостеприимство. Как у нас с лодкой дела? С этой «Серой полосой»?
– Проверка закончена. Все функции в норме. Заложить маршрут?
– Это не помешает. От Базы – к Архипелагу, затем через Жемчужное море к берегу Хай-Та. Место желательно побезлюднее.
– Приморский хребет подходит? Там практически нет селений, и ни китобои, ни ловцы жемчуга туда не плавают. Рифы, подводные скалы, стаи аппа...
– Аппа, – повторил Тревельян, выходя из костюмерной. – Аппа – это акулы такие? Без костей и страшно прожорливые?
– да, наблюдатель Тревельян.
– давай к Приморскому хребту. С таким расчетом, чтобы за день я добрался до какой-нибудь деревни. Лодку потом вернешь на Базу.
– Маршрут заложен, – сообщил компьютер, открывая двери лифта. – Счастливой дороги и удачной миссии, наблюдатель Тревельян.
– Спасибо, старина.
Он спустился на третий, предпоследний ярус, в большое квадратное помещение, стены которого были выложены плитками бледно-зеленого нефрита. Плитки светились неярко, вполнакала, как и положено при частичной расконсервации по варианту «Б». В воздухе, у самых стен, горели надписи: «Ангар роботов», «Склады», «Транспортный сектор». Тревельян направился к последнему указателю, прошел под аркой в коридор, достаточно широкий, чтобы в нем развернулись два тяжелых скиммера, оглядел его и решил, что Базу строили с размахом. Иначе и быть не могло: в экономической системе Земли и сотен богатых колоний Фонд развития занимал почетное место в первой десятке приоритетов, сразу за пунктом о безопасности и обороне. Контурный межзвездный двигатель позволил странствовать на тысячи парсек, и человечество, расширяя свое присутствие в Галактике, все чаще обращалось к проблемам не столько практическим, сколь философским. Например, к такой: что оно может сделать для братьев по разуму, пребывающих в дикости и нищете, не ведающих о таких достижениях культуры, как стратолайнеры и медицинские импланты, компьютеры и роботы, генная инженерия и голофильмы. Экспансия в космос шла без помех, враждебные расы трепетали, дружественные с трудом скрывали зависть, и потому пришел черед благотворительности. Кроме цивилизованных друзей и недругов, в Галактике было полно бедолаг, еще не вылезших из каменного века или эпохи феодальных зверств, которые нуждались в срочной помощи. Отказать им в этом было бы негуманно; к тому же содействие их прогрессивному развитию повышало престиж человечества.
Но Тревельян, вообще-то склонный к размышлениям на этические темы, сейчас об этом не думал. Разыскав ангар под номером четыре, он осмотрел три лодки, стоявшие у бассейна с водой. Миниатюрные «скаты», рассчитанные на экипаж из трех человек, отличались только полосками на борту, серой, голубой и фиолетовой. «Серая полоса» была готова к плаванию: люк распахнут, кресла подняты, пульт переливается огнями, на голубом экране курсоуказателя – карта с проложенным маршрутом. Тревельян забрался внутрь, сел, бросил суму на соседнее кресло, поерзал, устраиваясь удобнее, и приказал:
– Двинулись, Серая полоска. Не торопясь, средним ходом.
Спешить ему, в самом деле, было абсолютно некуда: миссия могла занять шесть или восемь месяцев, а то и целый год. Возможно, больше. Никто не смог бы предсказать, когда она кончится и чем; за много веков история так и не сделалась точной наукой, хотяоперировала массой количественных оценок – порог Киннисона, индексы ДП, ТР, СР, мощность эстапа и тому подобное.
Лодка соскользнула в бассейн и погрузилась в темную воду. Вспыхнул прожектор, и в ярком пучке света перед Тревельяном возник выходной тоннель. Его отполированные лазером стены медленно поплыли назад, хищной пастью раскрылась диафрагма шлюза, проглотив суденышко, затем сдвинулся наружный щит, и солнечные лучи смещались со светом прожектора. Теперь он находился в осиерском океане, в его первозданных глубинах, в шестнадцати метрах от поверхности. Внизу лежал откос подводной горы, основание острова, заросшее густым лесом водорослей, с причудливыми существами, мелькавшими со всех сторон; вверху мерцала и переливалась морская поверхность, и тоже что-то мельтешило – крохотное, с ноготок окрашенное во все цвета радуги.
Скорость ощутимо возросла, в иллюминаторах потемнело – судно погружалось.
– Ты куда? – всполошился Тревельян.
– Крейсерская глубина – восемьдесят восемь метров, – звучным контральто сообщила лодка.
– Ты вот что, рыбка моя серая... Ты всплыви-ка на поверхность и открой верхний люк. Хочу на остров поглядеть.
– Выполняю.
Они поднялись, и Тревельян высунулся по пояс. На западе, в золотых песках пляжей и зелени пальм, виднелся остров, на востоке до самого горизонта простиралась морская гладь, и оттуда, с восточного края мира, задувал легкий ветерок. «Самая погода для успешной навигации!» – подумал Тревельян. Суда у китобоев с Архипелага надежные, пара тысяч километров для них не расстояние, могли бы с легкостью доплыть сюда, обосноваться на острове, а после двинуться на запад, к новому материку... Однако не плывут, не двигаются!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19