Тревельян усердно жевал, вспоминая вечер с Петром и Лейлой, а еще – пирожки бармак, приготовленные хозяйкой. Нежные, тающие во рту… Человеческая еда! Память о ней помогала справиться с крысой.
Он закончил свою трапезу, огляделся и пробормотал:
– Тут самому бы в пирог не попасть в виде начинки…
Но это было лишним опасением – шас-га пирогов не пекли.


* * *

В это время флаер Петра и Лейлы, друзей Тревельяна, кружил над Безымянным архипелагом, затерявшимся в Южном океане. Впрочем, два последних раванских года он носил имя супругов Исаевых, и Петр подумывал о том, не назвать ли в честь своей семьи весь Южный океан. Обозначения «южный» и «северный», «западный» и «восточный» были, в сущности, безликими; в каждом мире, где у Южного полюса было свободное водное пространство, его называли Южным океаном. С течением лет эта стандартная топонимика заменялась чем-то более ярким и характерным, и новое имя давали первопроходцы доселе не изученной территории. Так что Петр был в полном своем праве.
Он сидел с женой в пассажирской кабине, наблюдая за эволюциями флаера; аппарат двигался по сигналам маяка к их лагерю на острове Петр.
Лейла вздохнула.
– Вчера Ивар был таким грустным…
– Да, не похоже на него, – согласился Петр. – Зато рассказывал он интересные вещи. Про эту планету… как ее?.. Хтон?..
– Хтон, – подтвердила Лейла, – Хтон, где Ивар оставил своего предка. И теперь тоскует.
Петр усмехнулся.
– Тоскует, дорогая, но думаю, не по этой причине. Что предок?.. Вернут ему предка в целости и сохранности. Другое дело, что на этом Хтоне масса всяких тайн… руины древних поселений, народ, погибший от руки даскинов, враждующие друг с другом биоморфы, статуи лоона эо… Для ксенолога – просто клад! Он бы с этого Хтона десять лет не вылез! Сидел бы там, копался в милых сердцу тайнах и, глядишь, раскопал бы что-то серьезное вроде парапримов… Однако его послали к нам. Потому он и печален.
– Ивар – человек долга, – сказала Лейла.
– Верно. И сейчас он не на Хтоне, а в северных степях, среди людоедов шас-га… Пусть Владыки Пустоты пошлют ему удачу!
Они замолчали. Под флаером, на фоне серо-стальных океанских волн, вставали острова: Петр, Лейла, Зульфия, Гюльчетай… Архипелаг Южного океана был уникальным местом в этом мире пустынь и сухих степей: здесь веяли влажные ветры, шли дожди и щедрость вод с избытком тепла порождали буйную растительность. Четыре острова, разделенные неширокими проливами, сверху казались букетами из желтых, багряных и алых цветов. Их окаймляли утесы, ленты белоснежного песка и серые, розовые и коричневые скальные плиты. На одной из них стоял надувной купол временного лагеря Исаевых, а у берега покачивался на мелкой волне плот-лаборатория.
Флаер пошел вниз и замер над почвой. Откинулись люки грузового отсека и пассажирской кабины, и два кибера, похожие на серебристых пауков, скользнули на каменную поверхность. Лейла выбралась вслед за ними, вдохнула влажный морской воздух, подняла к небу лицо. Белый Ракшас стоял в зените, красный Асур висел над восточным горизонтом, и от каждого светила тянулась по морю яркая световая дорожка. Зной был жесток, больше сорока градусов, но имплант и свежий океанский ветер помогали переносить жару. За спиной Лейлы поднимался лес – не кустарник и жалкие корявые деревья, как на материке, а стройные золотистые стволы вчетверо-впятеро выше человеческого роста.
«Вот мы и дома», – подумала она, прислушиваясь, как Петр распоряжается в грузовом отсеке, командуя роботам: это нести сюда, то – туда. Океанские острова в зоне пассатов были самым благодатным и самым безопасным местом на планете: ни хищников, ни ядовитых гадов, ни кровожадных людей, вообще никаких живых существ, кроме мелких грызунов и ящериц. Зато море кишело жизнью: сотни видов моллюсков и рыб, коралловые замки и подводные леса, пещеры, в которых прятались какие-то таинственные обитатели, плавучие острова, то ли животные с множеством щупалец, то ли морские растения, твари, похожие на черепах, но никогда не выходившие на берег… Океан, по мнению Лейлы, нуждался в более пристальном изучении; она надеялась, что вскоре на Пекло доставят разведчиков-дельфинов и работа пойдет втрое быстрей. Дельфины гораздо сообразительнее киберов.
Из флаера вылез Петр, потянулся, поглядел на море, приставив ко лбу ладонь, и молвил:
– Красота! На Шенанди тоже неплохо, но тесно. А здесь – простор!
Лейла с улыбкой повернулась к мужу.
– В пустыне, милый, тоже места хватает.
– В пустыне дикари, песчаные бури, кровопролитие и прочие неприятности. Нет, я не завидую Ивару! – Он покачал головой. – Хорошо, что мы океанологи.
– Почему?
– Мы имеем дело не с людьми, а с неразумными рыбами. Это гораздо проще.
– Вспомни Хаймор, – сказала Лейла, – Хаймор, где обитают амфибии, очень толковый морской народ. Через триста-четыреста лет они ничем не уступят людям. Вспомни, как ты пытался открыть им тайну огня и развел костер на плоту из сухих водорослей…
Они поглядели друг на друга и рассмеялись.


* * *

Караван колдуна Ивар догнал еще до красного заката. Сначала на горизонте появилась темная черточка, распавшаяся вскоре на точки, мелкие и побольше. Затем стало ясно, что мелкие точки – всадники, а более крупные – фургоны на огромных колесах, влекомые четверками рогатых скакунов. Возов оказалось с полдюжины, а всадников – десятка три, но Ивар не разглядел среди них шамана – вероятно, тот путешествовал с комфортом, на телеге.
Когда фигурки людей и скакунов стали ясно различимыми, от процессии отделились пятеро и поскакали навстречу Тревельяну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20