Малыш взял лук, забросил колчан со стрелами за спину. Буйвол подхватил мешок с провизией. Шалрой, придерживая рукой шляпу, разглядывал горную цепь.
Солнце еще не взошло. Небо на востоке пламенело, у самого горизонта висели багровые облака — словно раздавленные рыбины с окровавленными брюхами. Со стороны гор тянуло свежестью, но день обещал быть жарким. Как обычно в эту пору.
Крестьянин легко хлестнул кобылу кнутом, прикрикнул:
— Пшла! — обернулся, помахал рукой остающимся попутчикам.
Малыш весело крикнул ему:
— Не загони животину!
Крестьянин хохотнул, помотал головой. Потом развернулся и больше уже не оглядывался.
— Куда теперь? — спросил Буйвол у Шалроя.
Пастух показал в сторону гор:
— Туда.
— Ты здесь и шел?
— Да. Но это не единственный путь в Мертвую Котловину.
— Сколько бы дорог ни было, идти можно лишь по одной, — разумно заметил Малыш.
— Я хочу есть, — сказал Буйвол и уселся на пыльной обочине.
— Неплохая мысль, — хмыкнул Малыш, опускаясь рядом… Завтрак прошел в молчании. Огонь не разводили, перекусили быстро. Буйвол выпил свое пиво и половину доли Малыша. Шалрой почти не ел — видно было, что ему кусок не лезет в горло.
Закончив трапезу, товарищи, не мешкая больше ни минуты, направились в сторону гор.
Здесь не было троп — ни человеческих, ни звериных. Только камни, лишайник и искореженные, стелющиеся по земле кусты. Здесь никогда не прекращался ветер, небо казалось темней чем обычно, и близкое солнце обжигало кожу.
Они поднялись довольно высоко, но и половина пути вверх не была пройдена. Каменистая земля вздымалась все круче, все трудней было карабкаться среди скал. Из-под ног срывались булыжники, катились по склону, подпрыгивая, крутясь, сухо стуча — словно брошенные игральные кости. Чуть в стороне, возле самого солнца, ослепительно сияли вечные ледники, напоминающие наколотые гигантские куски сахара. Шалрой обещал, что на перевале снега не будет…
Ручей они услышали издалека. Холодная вода словно кипела, в воздухе искрилась водяная пыль. Пока Буйвол наполнял пустые фляжки, Шалрой и Малыш перебрались по мокрым скользким камням на другой берег, где рос шиповник. Ягоды еще не вызрели — Малыш попробовал одну и долго отплевывался.
Когда Буйвол переходил ручей, чуть было не случилась беда. Нога соскользнула с мокрого камня, и воин свалился в ледяную воду. Его тотчас подхватил бурный поток, потащил по каменистому дну — никто ничего не успел сделать. На счастье, ручей был неглубокий, и Буйвол почти сразу сумел подняться. Он даже не замочил мешок с провизией. Продрогший, синий, он кое-как выбрался на берег. Стуча зубами и пытаясь ругаться, разулся, разделся, отжал одежду, разбросал ее по кустам, запрыгал вокруг, стараясь согреться. Шалрой, покачивая головой, считал шрамы на теле воина. Малыш посмеивался, пока не заметил, что друг слегка прихрамывает.
— Эй, с тобой все в порядке?
Буйвол слабо ругнулся:
— Конечно, нет!
— Ты хромаешь.
— Лодыжку потянул немного. Ерунда. Пройдет.
— Уверен?
— Да.
— Смотри. Идти нам еще далеко.
— Знаю.
Солнце припекало, и Буйвол постепенно отогревался.
— Вода словно ледяная! — сказал он, ежась.
— С самых вершин, — заметил Шалрой. — С ледников.
— Может, остановимся здесь? — предложил Малыш.
— Нет, — Буйвол мотнул головой и стал одеваться. — Надо торопиться.
— Покажи-ка ногу.
— Говорю — ерунда! — отмахнулся Буйвол. — Не стоит волноваться…
Но Малыш все же беспокоился.
Шалрой все дорогу молча размышлял. Он сомневался, что два бойца способны справиться с десятком бандитов. Но свои сомнения он держал при себе. Они воины, им, конечно, виднее. А он — всего лишь пастух из глухой деревни… Кто знает, на что способны его наемники… Наемники! Шалроя позабавила мысль, что у него теперь есть наемники. Но он даже не улыбнулся. Он ни на минуту не забывал об отце.
Меченый!
Саднило изуродованное ухо.
И еще сильней саднило в душе — как там в родной деревне? Нашли ли тела, которые он похоронил под обломками досок и тряпьем? Догадались ли, что произошло? А может, уже и нет деревни? Может, бандиты побывали там, разграбили и сожгли дома, поубивали всех?
Десять вооруженных человек или даже больше. Разве справятся с ними миролюбивые крестьяне? Разве хватит у них духу ткнуть вилами в брюхо живого человека?
Шалрой вспоминал отца, парней-подпасков и думал, что у него бы хватило.
Но мечи всегда быстрее вил, а стрелы летят дальше, чем брошенные топоры.
Но теперь у Шалроя были и меч, и лук. Его наемники шли за ним. Да, их всего двое. Мало. Но если потребуется, он сам возьмет вилы или топор, косу или лопату. Он встанет рядом с бойцами, со своими товарищами, и тогда их будет трое.
Трое против десяти.
В горах было сухо.
Днем припекало солнце. Постоянно хотелось пить, но воду приходилось экономить — ее и так оставалось немного, а очередной ручей, по словам Шалроя, будет еще нескоро. Ночами воздух сильно охлаждался. Костер развести было не из чего — кругом лишь камни, — и чтоб хоть чуть согреться, товарищи жались друг к другу. Спали они часа по четыре — укладывались, когда становилось темно, поднимались, как только небо начинало сереть.
Они спешили.
Буйвол по-прежнему прихрамывал, и Малыш с тревогой посматривал на товарища.
Шалрой уверенно вел их.
Они проходили по острым краям пропастей, и над их головами кружились грифы, ожидая, не сорвется ли кто-нибудь в бездну. Порой они ползли вверх по узким расселинам, где среди камней прятались ядовитые пауки и змеи. На вершинах отвесных скал, держась на безопасном удалении, наблюдали за неуклюжими людьми круторогие горные бараны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20