В отличие от антропологов, я знал причину их внезапного исчезновения, но особой радости от этого не испытывал.
И все равно концы с концами в моих рассуждениях определенно не сходились. Аня не послала бы меня сюда только для того, чтобы показать ужасы доисторического геноцида. Даже Ормузд не мог быть столь бесчувственным. Что-то пока было сокрыто от меня, и это нечто мне и предстояло обнаружить.
Меня до сих пор никто не упрекал в недостатке храбрости, но все же должен признаться, что и мне не просто было решиться на то, чтобы выйти из своего укрытия и предстать перед четырьмя молодыми неандертальцами.
Все четверо в принципе были еще мальчишками, в возрасте от четырнадцати до пятнадцати лет, и, судя по их поведению, довольно беспечными. Птицы заметили меня первыми и кинулись во все стороны, под прикрытие густого кустарника.
Я протянул руки ладонями вперед, давая понять, что пришел без оружия.
– Мое имя Орион, – крикнул я, – я пришел с миром. Они переглянулись между собой, более удивленные, нежели испуганные. Бежать, по крайней мере, они не собирались. Язык их более всего напоминал пересвист лесных птиц, если это вообще можно было назвать языком. Подойдя ближе, я опустил руки и задал свой первый вопрос. – Вы живете поблизости? Не проводите ли вы меня в свою деревню?
По их реакции я догадался, что они не поняли моих слов, а я уж тем более не мог разобрать их свиста, но первый шаг к налаживанию отношений был сделан.
Осмотрев меня с ног до головы, подростки сверх того обошли меня кругом. Все эти маневры они проделали в полном молчании. И тем не менее меня не оставляло смутное чувство, что они каким-то образом переговариваются между собой.
Самый высокий из них был на целую голову ниже меня, но все четверо, несмотря на возраст, имели широкие плечи и длинные мускулистые руки. В их глазах не было страха или недоверия, одно нескрываемое любопытство. Затем они молча уставились на меня. Казалось, я почти мог слышать их недоуменные вопросы:
«Кто ты такой? Откуда ты взялся? Чего тебе надо?»
– Меня зовут Орион, – повторил я, ткнув для большей убедительности пальцем себя в грудь.
– Хо-рае-ун, – произнес один из них тем же самым неприятным для слуха шепотом, столь памятным мне по встречам с Ариманом.
– Где ваша деревня? – продолжал твердить я.
Никакого ответа, естественно, не последовало.
Я решил изменить тактику.
– Ариман, – нараспев произнес я. – Вы знаете Аримана? Где он сейчас?
Подростки переглянулись, и я снова уловил в моем мозгу слабые отзвуки их мыслей.
«Ариман… Ариман…»
Спустя минуту-другую один из подростков уставился мне прямо в глаза.
«Телепатия, – догадался я. – Эти существа общаются между собой посредством телепатии».
Я попытался, в свою очередь, сконцентрировать все свое внимание, но без всякого успеха.
Пожав плечами совсем как человек, мальчик прекратил свои попытки и обернулся к приятелям.
Посовещавшись с ними, он снова повернулся ко мне и жестом предложил следовать за ними. Мы пересекли поляну, вышли на проторенную тропу и углубились в заросли.

45

Жилища неандертальцев размещались внутри стволов гигантских деревьев, на высоте нескольких десятков футов от поверхности земли. Нижние этажи отводились под кухни и кладовые, выше находились собственно жилые комнаты, а на самом верху, там, где от ствола секвойи отходили первые ветви, строились веранды. Подняться в такие квартиры можно было по лестницам, сплетенным из виноградных лоз.
Судя по первому впечатлению, уровень развития туземцев был удручающе низок. Они не производили ничего более сложного, чем примитивные каменные инструменты, которые изготавливались из тонких сколов кремня и кварца. Огонь добывали трением. Однако интеллектом они ничуть не уступали людям. Телепатические способности позволяли им жить в полной гармонии с окружающим миром.
Там, где человек применял тонкие технологии, неандертальцы использовали естественные свойства и возможности растений и животных. Причем делали это с удивительным искусством. Даже лестницы для подъема в жилые комнаты они делали из живых виноградных лоз, корни которых оставались в земле и поэтому растения продолжали плодоносить.
Неандертальцы не охотились и не занимались земледелием. Воздействуя телепатически на мозг диких животных, они всегда имели достаточно мяса, но использовали для еды лишь старых и слабых особей, да и тех нечасто. Кроме того, они прекрасно знали свойства диких растений, которые использовали практически во всех случаях жизни.
У неандертальцев не существовало языка как такового. Их горло не было приспособлено для речи. Для общения между собой они использовали все ту же телепатию, дополняя ее, в случае необходимости, свистом и жестами. После нескольких недель, проведенных среди этих гостеприимных и доброжелательных созданий, и долгих тренировок мне удалось освоить некоторые, наиболее простые способы установления мысленного контакта.
Войны и конфликты были неизвестны неандертальцам, а посему отсутствовало и чувство страха перед незнакомцами. Именно благодаря высокоразвитому искусству телепатии им удалось научиться гораздо лучше понимать друг друга, чем людям. Навыки подобного способа общения развивались с раннего детства. В силу этой же причины у них не существовало тайн друг от друга и соответственно горе и радость каждой особи являлись достоянием всей общины.
Я поселился в семье самого высокого из четырех подростков, которых встретил первыми. Семья состояла из четырех человек: отца – Тахона, его жены – Хайяны, сына – Туну и пятнадцатилетней дочери – Йоки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108