Костер имел чисто обрядовое значение. Вся пища уже была приготовлена женщинами на домашних кухнях. Неандертальцы ели преимущественно овощи, яйца, ягоды, орехи и запивали их фруктовым соком или холодной водой из ближайшего источника. Небольшие кусочки жареного мяса рассматривались как деликатес, приготовленный специально в честь почетного гостя.
Ариман несколько раз в течение вечера бросал взгляды в мою сторону, но ни разу мне не удавалось уловить даже самого короткого послания. Лицо его было мрачным. Я не сомневался, что он уже принял решение на мой счет. Ариман знал, что я не сумасшедший, и рассказал ему всю правду. Вопрос сводился к тому, что он собирался делать.
Когда с едой было покончено, лица всех присутствовавших обратились в сторону гостя. У меня в мозгу зазвучали многочисленные просьбы о новой песне. Долгое время он оставался глух к их призыву, но жители деревни не унимались. Им не хотелось отпускать поэта, не услышав его очередной саги.
Наконец он поднял голову, и хор просьб мгновенно стих. Ариман бросил на меня угрюмый взгляд и медленно поднялся со своего места. Жители деревни дружно вздохнули в предвкушении нового удовольствия. Для многих из них этот глоток воздуха оказался последним в их жизни.
Тонкий красный всполох лазерного ружья вырвался из темноты и пронзил воздух в нескольких дюймах от головы Аримана. Закрыв лицо руками, он бросился в сторону. Еще несколько выстрелов из лазерных ружей разорвали тишину поляны, и я услышал крики солдат, поднявшихся в атаку. Среди деревьев замаячили белые формы легионеров Ормузда.
Вспышки выстрелов из лазерных ружей следовали одна за другой, поражая без разбору мужчин, женщин и детей. Мирный праздник в одно мгновение превратился в кровавую бойню.
Оказалось, неандертальцы тоже умеют кричать. Дикие вопли ужаса и боли разорвали привычную тишину.
Солдат было не более дюжины, но действовали они решительно и беспощадно. Неандертальцы пытались спастись бегством, но лучи настигали их, прожигая насквозь или разрезая на куски. Тахон, сидевший рядом со мной, рванулся к своей дочери в тот момент, когда один из солдат повернул голову в нашу сторону. Заметив меня, он на мгновение заколебался.
Я продолжал оцепенело сидеть на земле, потрясенный хладнокровным истреблением мирных, добрых созданий, свершавшимся у меня на глазах.
Подхватив Йоки на руки, Тахон сделал попытку спастись. Это движение решило его судьбу. Отбросив колебания, солдат поднял ружье. Еще две жертвы упали на землю.
– Нет! – крикнул я, сбрасывая оцепенение. – Прекратите стрелять!
Размахивая руками как безумный, я бросился к убийце. Он сделал попытку отступить в сторону, продолжая целиться в Хайяну, стоявшую над телами дочери и мужа. Я схватился за ствол ружья и сделал попытку вырвать его из рук моего противника. Между нами завязалась борьба. Подоспевший мне на помощь Туну решил ее исход, сбив негодяя с ног.
Я поднял ружье в ту секунду, когда подросток, с пылавшими от гнева глазами, размозжил шлем солдата обломком скалы. Он продолжал наносить удары и тогда, когда безжизненное тело врага замерло у его ног.
Повернувшись, я бросил взгляд в сторону поляны, где продолжалась бойня. Несколько десятков мертвых неандертальцев лежали в лужах крови по всей поляне. Солдаты, снова отошедшие под прикрытие деревьев, продолжали хладнокровно расстреливать свои жертвы.
Машинально я поднял ружье к плечу, уже готовый стрелять. Но у меня не хватило духу нажать на курок. Там, за непрозрачными щитками шлемов, могли быть Марек, Лиза или сама Адена. Я не мог стрелять по ним даже ради спасения беззащитных неандертальцев.
Да и были ли они столь беззащитными? Еще один солдат уже лежал на земле, и две собаки рвали его тело. Выскочивший из темноты Ариман сзади напал на третьего и заломил ему руки за спину, тогда как его соплеменник сорвал с солдата шлем и одним ударом размозжил ему голову. Ариман поднял с земли ружье и начал стрелять по отступавшим людям.
Скоро на поляне остались только ее хозяева. Несколько минут мы просто стояли, приходя в себя и испытывая страх и гнев. Я насчитал тридцать восемь трупов неандертальцев и три человеческих тела. Отбросив ружье в сторону, я склонился над телом солдата, лежавшего у моих ног. Это была женщина. Ее белокурые волосы пропитались кровью.
Я долго не мог отыскать тело Хайяны, но в конце концов нашел и его, вернее, то, что от него осталось.
Ариман пересек поляну смерти, держа в руке лазерное ружье. Его глаза пылали от гнева и боли.
– Это были ваши люди, Орион, – произнес он, остановившись напротив меня. – Объясни мне, зачем они это сделали.
Что я мог ему ответить?
Я круто повернулся и, оставив за собой деревню неандертальцев, скрылся в темноте леса.

47

Я скрылся в лесу, и меня окутала тьма ночи. Я дрожал не столько от холода, сколько от переполнявшего меня ужаса. Тишина стояла такая, что от нее ломило в ушах.
Не знаю, долго ли я так шел один куда глаза глядят. Я не мог вернуться в деревню и ощутить на себе обвиняющие взгляды ее жителей, наблюдая растушую ненависть и жажду убийства в глазах Аримана.
Наконец я заметил свет, мерцавший прямо впереди меня. Деревья вокруг внезапно расступились и исчезли неизвестно куда, и я снова оказался в уже знакомой мне заоблачной стране без конца и края.
В отдалении я заметил одинокую фигуру женщины, поджидавшей меня. Я знал, что это – Аня. Но у меня не было ни сил, ни желания ускорять свой шаг.
Когда я подошел ближе, я увидел еще одну фигуру, темную и угрожающую. Фигуру Аримана, все еще томившегося в своем энергетическом коконе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108