– Не будет больше войн между отдельными племенами Гоби и кровавых распрей между родами. Монголы будут продолжать жить по законам Священного Правителя. Его Яссы.
Угэдэй счастливо улыбнулся.
– Отлично! Я доволен.
Оставалось решить, что мне еще следует рассказать, прежде чем вернуться к вопросу об Аримане.
– Тебя удивляет, почему я так обрадовался твоим словам о будущем мире? – спросил Угэдэй. – Ты недоумеваешь, почему неожиданно Великий хан народа-воина не мечтает о новых завоеваниях?
– Но ваши братья и сыновья…
– Да, они еще продолжают свои походы. Пока впереди лежит земля, на которой растет трава, дающая пищу для монгольского коня, они будут сражаться, чтобы покорить ее.
Угэдэй тяжело вздохнул.
– Всю мою жизнь я провел в войнах. Почему, ты думаешь, я не захотел проводить испытание твоей силы минувшим вечером?
– Возможно, потому, что на мне не было сапог, – ответил я, улыбаясь.
– Нет, Орион, – усмехнулся он. – Просто я слишком часто в моей жизни слышал пение стрел, участвовал в слишком многих сражениях, а о поединках борцов, которые мне приходилось наблюдать, и говорить не приходится. Я мечтаю о мире, Орион. На земле и без войн более чем достаточно страданий и боли.
– Мудрые люди предпочитают мир войне, – вставил я.
– В таком случае они еще более редки в этом мире, чем деревья в пустыне Гоби.
– Всему свое время, Великий хан.
– Много лет пройдет, после того как я отойду к моим предкам, прежде чем сбудется твое пророчество, Орион.
В его словах не было горечи – просто констатация очевидного факта.
– Мой повелитель… – начал было я.
– Ты хочешь поговорить со мной о твоем враге Аримане? Какая тень пролегла между вами? Кровная месть? Ссора между вашими родами?
– Можно сказать и так. У него дурные мысли, Великий хан. Он враг не только мне, но и вам.
– Он хорошо послужил мне за время своего пребывания в Каракоруме. Воины боятся его, но им нравятся его пророчества о новых победах.
– Великий хан, но это совсем нетрудно – предсказать новую победу для монголов. До сих пор они не знали поражений.
Усталое лицо Угэдэя на мгновение озарилось улыбкой.
– Ты прав, Орион. Но тем не менее даже мои полководцы не прочь послушать пророчества о грядущих победах. Это вселяет в них уверенность в своих силах. Ариман помогал и мне, только в другом смысле. Кстати, он уже на пути сюда и должен прибыть с минуты на минуту.
– Сюда? К вам в шатер?
– Я призываю его к себе почти каждую ночь. У него есть снадобье, которое помогает мне заснуть лучше, чем вино Шираза.
Я не знал, что и подумать, пытаясь переварить новую для меня информацию.
– Будет лучше, если ты не встретишься с ним. При первом угрожающем движении мои телохранители убьют вас обоих.
Этими словами Угэдэй вежливо давал понять, что мне следует немедленно удалиться.
Поклонившись Великому хану, я направился к выходу.

18

Я так и не смог заснуть в эту ночь, хотя говорить о ночи как таковой, собственно, и не приходилось. Небо на востоке уже начало светлеть, когда я добрался до дверей нашей хижины.
Агла не спала, поджидая меня. Я успел в деталях пересказать ей большинство событий минувшей ночи, пока наконец, сломленная усталостью, она не задремала, положив голову мне на плечо. Я продолжал лежать с широко открытыми глазами, размышляя о том, каким должен быть мой следующий шаг.
Итак, мое появление здесь, в эпоху монгольского нашествия, в самом центре событий, было вполне оправданным и закономерным. Судьба мира решалась сейчас в Каракоруме. И Ариман был здесь, готовый привести в действие свой план уничтожения человечества. Он каждую ночь посещал Угэдэя, чтобы дать ему некий напиток, помогавший Великому хану спокойно спать. Что это могло быть? Лекарство? Вино? Медленно действующий яд?
Почему Угэдэй не мог заснуть без снотворного? Может быть, его терзали угрызения совести? Он признался мне, что устал от войн и бесконечного кровопролития, но, по иронии судьбы, вынужден продолжать непрерывные захватнические войны, чтобы предотвратить междоусобицу между самими монголами. По крайней мере, именно так выглядела политика Великого хана в интерпретации Елю Чуцая.
Я раздраженно потряс головой. Парадоксальность ситуации угнетала меня. Угэдэй, уже имея в своем распоряжении все богатства Азии, жаждал мира, а его братья и племянники продолжали сеять смерть и разрушения на равнинах Европы, Китая и Ближнего Востока. Как эти знакомые мне из истории события могли сказаться на пространственно-временном континууме? Что замышлял Ариман? Как я мог помешать ему, если не имел ни малейшего представления о его подлинных замыслах?
Конечно, у меня в запасе оставался самый простой способ разрешения проблемы. Надо убить Аримана. Подстеречь моего противника в его каменном храме и перерезать ему горло. Убить его, как он убил Арету, безжалостно и без колебаний. Но может быть, этого как раз и добивался Ариман? Он не скрывал от меня своего местопребывания. До сих пор, если не считать неудачной попытки покушения на мою жизнь, он не стремился причинить вреда ни Агле, ни мне. Он выжидал, не делая секрета из своих регулярных визитов к Угэдэю. Не исключено, что именно его насильственная смерть могла дать толчок к роковой последовательности событий, которые в конечном счете и должны были привести к реализации его зловещих планов.
Я чувствовал себя пешкой в великой игре двух могучих противоборствующих сил, суть которой я не понимал. Не оставалось ничего другого, как последовать примеру Аримана и выжидать, пока мне не удастся узнать чуть больше о замыслах моего грозного соперника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108