Она переоделась в просторные голубые шорты и топик, которые надевала на утренние пробежки с Кеном, этим грязным сукиным сыном, в старые добрые времена, когда была стройной и в хорошей спортивной форме.
В этом костюме было легко и прохладно.
Вспомнилось, какое наслаждение обычно доставляли эти пробежки.
– Снова начну бегать, – решила она. – Каждое утро. Восстановлю былую форму.
Подойдя к зеркалу, она посмотрела на себя и скривила рожу. Совсем не потому, что выглядела грузно – к этому она уже давно привыкла, к тому же за последние несколько дней наметились определенные положительные сдвиги. В ужас привело состояние кожи. В кургузых шортах и топике практически все оказалось на виду. В тех местах, где она не была мертвенно-бледной, красовались синяки и царапины. Прошлой ночью после душа, когда кожа раскраснелась от горячей воды, она себе больше понравилась.
"Нельзя показываться в таком виде на улицу, – подумала она. – А вдруг кто-то увидит?
А кто может увидеть? Всю дорогу я буду находиться в машине, а затем пойду в тот мерзкий старый пустой дом".
Который с таким же успехом может оказаться и не таким уж пустым.
И она представила себе, как блуждает по темным комнатам. В таком костюме большая часть тела будет обнаженной и незащищенной. Слишком большая поверхность кожи будет открыта для острых углов, заноз, строительного и прочего мусора, грязи, паутины, пауков, мышей и крыс.
– Не годится, – решила она.
Надо будет переодеться в брюки и рубашку с длинными рукавами, но с этим можно подождать до отъезда.
Не снимая шортов и топика, Джейн прихватила банку и, вернувшись на кухню, стала ждать, пока приготовится пицца. Затем пошла с тарелкой в гостиную, чтобы посмотреть телевизор.
Но внимание надолго привлек синяк на бедре.
Лилово-красно-серо-синее пятно – просто прелесть.
«Если появится Брейс, – подумала она, – быстренько сбегаю и накину халат. Не могу допустить, чтобы он все это лицезрел».
Он не придет. Не сейчас. Слишком поздно. Если бы собирался прийти, то давно был бы уже здесь.
Сама виновата – сказала, чтобы он потерялся до воскресенья, видать, он так и решил. Не будет показываться из гордости.
– Мужчины, мужчины, – пробормотала она.
Впрочем, она была убеждена, что из многочисленных их изъянов гордость была еще не самым худшим. И хотя из-за нее проблем было не меньше, но, по крайней мере, это был благородный порок.
«Что ж, пусть ему нельзя мне звонить, – подумала Джейн, – но я-то могу это сделать. Просто объявить, что передумала и хочу его видеть сегодня. Если он тут же приедет, у нас еще будет почти целый час, прежде чем мне пора будет ехать... и, возможно, он сможет остаться здесь, как тогда, когда я ездила к мосту».
Встав с дивана, Джейн подошла к столику и отыскала его визитку. Подняв трубку, она набрала его номер.
– Когда он приедет, – говорила она себе, – покажу ему записку МИРа и все объясню. Все обойдется.
Во всяком случае, в основном.
На другом конце послышались гудки.
«А что, если он попросит меня остаться дома и забыть о конверте? Будет зависеть от того, как попросит, – подумала она. – Может, если сделает это достаточно убедительно...»
Почему он не снимает трубку?
Уже она насчитала то ли восемь, то ли девять гудков. Может, читает и не подозревает о том, что звонит телефон.
– Ну же, – взмолилась она.
А что, если его нет дома? Сегодня пятница. Может, вышел погулять.
Может, встречается с какой-нибудь девушкой и просто не счел нужным поставить меня в известность...
Ее обожгло неприятное чувство ревности.
– Нет, – возразила она своим мыслям. – Если и вышел, то пошел один.
Ага, как же.
Если он похож на всех остальных...
– Ну же, – наседала она. – Снимай же, Брейс. Не разочаровывай меня, ладно?
Ты должен быть там!
Может, подумала она, он установил автоответчик на прием сообщений после пятнадцатого звонка – или после двадцатого.
Хотя маловероятно, чтобы у кого-нибудь хватило терпения так долго ждать.
К тому же его телефон должен был позвонить уже по крайней мере раз двадцать пять.
Даже, скорее, тридцать.
Если он не дома... И если мне не удастся оставить для него сообщение, то он даже не будет знать, где я.
Подождав еще немного, она повесила трубку.
И стала гипнотизировать взглядом телефон. Вчера Брейс позвонил почти сразу же.
Сегодня телефон упорно молчал. Следующий час Джейн пялилась в телевизор и беспокойно ерзала на месте, чувствуя себя брошенной и преданной, хотя и понимала, что это не так.
– Он обязательно позвонит, – повторяла она себе снова и снова. – Телефон зазвонит в любую секунду. Или дверной звонок. Дверной звонок будет еще лучше.
Вот сейчас он уже в пути.
И хотя она не переставала надеяться, сомнения начинали перевешивать.
Она представила Брейса в постели со стройной, соблазнительной и страстной женщиной – возможно, одной из его студенток.
"Трахает какую-нибудь бабу, чтобы отомстить мне. И, если припереть его к стенке, ответит: «Ты не желаешь видеть меня до воскресенья, да? Тогда представь себе, на тебе свет клином не сошелся».
Она вдруг представила, как он, подслушав ее мысли, с презрительной усмешкой отвечает: «У тебя определенно завышенное самомнение, если ты считаешь, что я снял бы другую бабенку лишь для того, чтобы вызвать у тебя ревность. Так вот знай, Джейни, – ты не ахти какая неотразимая».
– Брейс не такой, – твердила она себе. – Он никогда ничего подобного не скажет. Только грязный сукин сын вроде Кена смог бы себе это позволить.
И Трэйси, может, и была ахти какой, зато как человек – ноль, и с куриными мозгами.
Ничего уже не говоря о татуировке на заднице, – пробормотала Джейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120