И пошел прочь.
Дома Танцора поджидал сюрприз. Дома сидел расфуфыренный Дед, разодетый в самые лучшие, с его точки зрения, одежды: в потертые и застиранные до камуфляжной пятнистости хламидомонадные порты и рубаху кроя первой половины пятидесятых годов прошлого столетия. Голову украшала, если так можно выразиться, шляпа – табачного цвета и такой формы, словно она была снята с утопленника.
Был он не один, а с дамой, чуть подвыпившей и беспрерывно хохотавшей. Дама была вдовой богатого скотопромышленника из Оклахомы. Звали её Дженни.
Танцор попытался на глазок определить возраст любвеобильной американской вдовицы, однако сделать этого не смог. Если в России в силу убогости советской стоматологии возраст людей легко определить, как и лошадей, по зубам, то на Америку данный опыт распространить невозможно. По тому, как ослепительно сиял весь её жевательный аппарат, обнажаемый перманентной улыбкой, можно было подумать, что девушке пока ещё не продают спиртное. Поскольку в Америке сделать первый глоток даже не виски, а пива можно не ранее двадцатиоднолетнего возраста.
Однако по тому, сколь ловко она отхлебывала из горла сорокатрехградусный напиток, было видно, что в этом деле у неё имеется богатый многолетний опыт.
«Будем считать, что сорок пять, – решил Танцор. – Хотя может быть и двадцать пять».
Вскоре выяснилось, что состоятельная американская вдовица принимает Деда за кого-то совершенно другого. То есть не за серьезного битниковеда, а, вероятно, за клоуна. Что объясняло и беспрерывный её смех, и пощипывание седобородого джентльмена за всякие части тела, и подергивание за кудлатую шевелюру.
Эта гипотеза подтверждалась и тем, что его величество случай столкнул будущих полюбовников нос к носу рядом с цирком на проспекте Вернадского, куда Дженни ходила на утреннее представление.
Знакомство произошло следующим, вполне естественным для Деда, образом. Он шел по аллее. Навстречу, пританцовывая, в прекрасном настроении шла богатая американская вдова. В том, что это именно богатая американская вдова, Дед не сомневался, у него на них особый нюх был.
Дед улыбнулся своими красивыми протезами, подмигнул и сказал тожественно: «О, май дарлинг, ю а вери найс тёлка!»
«Вот из тёлка?» – спросила богатая американская вдова.
Дед объяснил, что это такое прекрасное существо женского рода, которое любят все рашн мужик.
Богатая американская вдова засмеялась и ласково дернула Деда за бороду.
Через полчаса они продолжили знакомство в постели. И остались довольны друг другом.
– Все это, конечно, замечательно, Дед, – сказал по-русски как можно деликатней Танцор. – И я очень за вас рад. Но какого лешего ты сюда её притащил?
– Как это какого?! – возмутился Дед. – Дженни приехала в Москву покупать лошадей. Ей надо в свой табун русскую кровь влить.
– Ну, а я-то тут при чем? Вот пусть твою и вливает. Ты у нас, дорогой, будь здоров какой конь с яйцами.
– Шутки у тебя идиотские, Танцор, – насупился Дед. – Я к тебе как к человеку. Стрелка же сказала, что ты позвонил ей из Сокольников. Сказала, что ты в какой-то конюшне был. А ты, японский городовой, на рожон лезешь. Это, Танцор, не по-товарищески.
– Ах, вот ты о чем… Да, действительно был. Но совсем с другими целями. Нам, Дед, новое задание этот сучий Сисадмин выдал. И я на разведку ходил.
– Да подождет, ексель-моксель, твое задание. Сейчас надо жеребцов покупать.
– Не мое задание, – внес ясность Танцор, – а наше общее. И твое в том числе.
– Ладно, пусть мое. Чего горячку-то пороть, не впервой уже. Давай завтра за жеребцами, согласен? Твои будут два процента комиссионных, – совсем неожиданно проявил Дед не свойственную ему деловитость.
– Хрен с тобой! – согласился Танцор, поскольку до дефолта было ещё далеко. – Ты, давай, девушек поразвлекай. А я пока один звоночек сделаю.
Дед взял в руки гитару и заблюзовал, предварительно объяснив Дженни, что когда-то в Америке были такие битники: Керуак, Ферлингетти, Гинсберг. И они писали клевые стихи, которые сейчас Дженни услышит в русском переводе.
Вдовице это дело понравилось. Потому что любому американцу, любой американке всегда нравится, когда представители иных цивилизаций с любовью относятся к культуре великого американского народа.
А Танцор тем временем позвонил Следопыту. Тот, судя по сопутствующим звукам, сидел в каком-то кабаке и охотился на телок. Видимо, соответствующие его культурным запросам пока ещё не подтянулись, в связи с чем Следопыт не суетился, не ерзал трубкой по щетине, а разговаривал спокойно и обстоятельно.
Сообщение, что ему придется включиться в войну с бандитами пока ещё неизвестной ориентации, его неожиданно заинтересовало. Видимо, адреналиновые баки у чувака были уже почти пустыми. А когда узнал, что может получить за это дело пол-лимона, то Следопыта уже нужно было удерживать на вожжах.
Не вдаваясь в подробности, Танцор попросил его раздобыть две-три шпионские камеры, несколько миниатюрных микрофонов. И завтра развесить всю эту оснастку в нужном месте.
– Лады! – бодро ответил Следопыт. И вдруг засуетился: – Ну всё, всё, мне пора! Тут такая, блин, пришла. Если б ты видел, то слюной изошел бы. Такая чувиха!..
– Смотри, сам слюной не захлебнись, – посоветовал Танцор своему младшему товарищу. – Да и поосторожней там. А то нам тут больные не нужны.
Дед все ещё пел. И по его необычайному исступлению было ясно, что дело это закончится нескоро.
Танцор подсел к компьютеру и решил поискать что-нибудь интересное в программе клубов.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9