афганец Александр, отличный, душевный тип. Курьёзно, но здание, приютившее у себя в подвале НБП, при царях было публичным домом-голые феи, поддерживающие балкон на углу дома, сохранились до сих пор. В помещение пришли помогать Дугину: первые нацболы Питера-друзья и даже бывшие школьные товарищи Веснина (сам он успел уже отойти от партии-во какая была текучесть), помню, тогда пришла впервые в питерское НБП Маша Забродина, дочь моряка, чуть картавая девочка 17 лет, с большими-ну как бы это о партийном товарище, тем паче уже мёртвом, поприличнее выразиться-с большими шарами грудей. С нею явилась красивая девочка Таня Толстая, обе учились на историческом факультете ЛГУ. Графиня Толстая долго в партии не задержалась, но с нею познакомился, приехав в Питер по просьбе Дугина, Тарас Рабко, и влюбился в неё. Роман его с Татьяной продолжался лет пять. И затих лишь где-то год назад.
Т. е. на партийном поле встречались юноши/девушки, знакомились, влюблялись.
Как видим,-Дугину тогда собралась помогать разная публика. Его поддержала группа "Рабочая борьба", во главе с Дмитрием Жвания, такие суровые образованные мальчики троцкистского толка. Пришли забубенные скины,-сплошь растатуированные свастиками, помню двое из них, возвращаясь из нашего штаба с подписными листами попали в милицию, где их жестоко избили. Газета "Лимонка" взялась защищать их и защищала. Плюс музыканты Курёхина и школьники Веснина: получилась такая яркая команда. Дугин сумел собрать такой невиданный коктейль, допустил впоследствии ошибку. Он стал выпивать с ними, и уже проиграв выборы завёл себе моду ездить в Питер, оттягиваться, сбегая повидимому от контроля жены. Оттягиваясь в запоях, он начисто развалил им же и созданную организацию. Те, кто не хотел и не мог пить, ушли, всех остальных он сплачивал некоторое время,-наезжая в карнавальном поистине, по размахом, запое. Однажды он привёз в Питер меня, и мне пришлось наблюдать. Не надо думать, что философ Дугин-безобразный алкаш. Он работоспособный интеллектуально энергичный человек способный выдавать до 20-25 страниц талантливых текстов ежедневно. Раз в несколько месяцев он намеренно давал себе напиться, возможно этот процесс омолаживал его, оживлял, давал новый старт. Но он споил первый состав НБП в Питере.
Тех кто думает что в "серьёзных" партиях прошлого такого быть не могло, что там только и делали что насупясь с карандашом в руках читали "Майн Кампф" и "Капитал", отсылаю к ежедневной жизни итальянских фашистов и штурмовиков. Полезно прочесть книгу Курцио Малапарте "Капут", различные воспоминания. Даже несгибаемый Сталин умудрился пьянствовать в Царицыне во время обороны оного с Климентом Ворошиловым, в чём Ленин пенял и ругал его при появлении в столице. люди остаются людьми, чем бы они не занимались, возделывают поля или же работают в политических партиях. Человек приходит в партию ещё и потому,-чтобы не быть одному, чтобы чувствовать рядом друзей,-их мускулистые тела. В число дружеских обрядов политического коллектива входят совместная мариновка на улицах, горделивая колонна под яркими флагами стремится видом своим устрашить противника, заявить о себе. В число обрядов входят и совместные потасовки с противником и стихией и совместный приём пищи и совместные возлияния. Политическая партия-это как бы племя, отдельное, другое, и ему чтобы поддерживать себя в общности нужны ритуалы. Безусловно плохо и безнравственно, когда возлияния чрезмерны. С этим мы всегда боролись в Национал-Большевистской Партии. В московской организации я в конце-концов запретил совместные возлияния в штабе. Вне пределов штаба и тогда когда не заняты национал-большевистской работой-нацболы также призваны соблюдать умеренность. Алкоголиков, впрочем у нас никогда не было. Были несколько пьяниц, с которых я не спускал глаз. Нескольких мы изгнали.
На время выборов газета наша сделалась скучнее. Дело в том что Дугин, а за ним и я,-стали печатать в ней материалы для выборов. Рассчитаны материалы были на избирателей, а не национал-большевиков. Мне самому было противно читать их и после выборов я потом напишу резко: "Избирателей надо бить ногами". Александр Гельевич был подавлен результатом выборов, я не помню, сколько он получил голосов, но немного. Впрочем и я получил какие-то странные, если не ошибаюсь 5555 голосов, что резко контрастировало с моим результатом в 93 году в Твери, тогда я взял около 23 тысяч голосов. Объяснялось это поражение в моём случае просто: избиратель уже и в 1993 году выбирал партии(пусть и в сугубо российском понимании этого слова), а на личности уже не обращал внимания. Что касается Дугина, то он был намного менее известен широкой публике. В его округе победил "Яблочник" Голов. Лично у Голова известность была вряд ли больше чем у Дугина, но к "Яблоку" питерская интеллигенция относилась крайне сочувственно. У меня в округе победил Владимир... тут я сознаюсь что забыл фамилию этого достаточно заурядного демократа. Лысенко!, вспомнил. Демократ.
После выборов я, с ещё большей энергией взялся за газету. Дабы сократить расходы я сам стал клеить макет "Лимонки". Научился делать это менее чем за два часа. В назначеный день я клал свою газету в папку и вёз её на метро "Полежаевская" и взбирался вверх пешком по улице Зорге. Проходил мимо вахтёрши в "Картолитографию". Находил или директора Слуцкого в его потрёпанной кожанке, или относил макет прямо в производственный отдел на второй этаж к девушкам в белых халатах, отдавал им сопутствующие фотографии, и уходил.
Типографская работа всегда доставляла мне удовольствие, как и пребывание в типографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86