Договорились встретится у нас в штабе бдиже к ночи. В штабе я застал уже нездоровую атмосферу. Партийцы, бывшие на съезде, уже все перекочевали в штаб и теперь бродили там с веселыми лицами людей собравшихся на вечеринку. Я не стал портить им настроение. То был период кризиса, когда первый состав питерских нацболов деградировал ( не все разумеется), а сколько-нибудь выдающегося лидера не существовало. [К середине года я уговорил Диму Жвания-лидера "Рабочей Борьбы" стать лидером НБП в Питере, а в декабре его будет уже оспаривать юный Андрей Гребнев.] Беляев приехал, приехали еще несколько лидеров партий, присутствовал Бахтияров, мы позвали Дугина. Тот, нехотя явился. История следующего дня съезда сводилась к вот какой проблеме. Завтра съездом должен был председательствовать Владимир Безверхий, глава Общества венедов-язычников. Он считался патриархом правого движения в России, Беляев относился к нему как к учителю, о чем он не преминул объявить ещё в первый день на съезде НРПР. Но проблема состояла в том, что съезд националистов России должен был выдвинуть кандидата в президенты от националистов. И вот Безверхий по заданию КПРФ должен был смонипулировать наш съезд так, чтобы мы объявили кандидатов красного Зюганова. А Беляев хотел Ельцина. Почему Ельцина? Была такая национальная вера что, пусть уж будет хуже некуда с Президентов Ельциным, чем народ надолго успокоится с Президентом Зюгановым. Уже выпивший и как всегда парадоксальный Дугин также высказался за Ельцина... Бахтияров сказал, что мы безумны, говорить такое, что народ нас не поймет. И Бахтияров оказался прав. Я? Я выслушал их всех и решил, что приму сторону большинства. Но для начала я предложил выйти за рамки двух кандидатур. Почему только Зюганов и только Ельцин? Давайте выдвинем кого-то из своих. Присутствующие оказалось своих не хотят. Самыми известными тогда национальными лидерами России были Николай Лысенко и Александр Баркашов. Лысенко они все дружно отвергли. Для Беляева он был бывший соперник,-бывший лидер НРПР, побежденный, выпихнутый с места лидера ещё в 1994 году Беляевым. Лысенко сидел тогда в тюрьме (до этого он пробыл два года депутатом ГосДумы, кстати единственный из радикальных националистов кто был депутатом). О Лысенко никто и слышать не хотел. Для Беляева-бывший соперник, для всех остальных не авторитет. Давайте Баркашова?-предложил я. "Этот тип наслал на меня киллеров..., они угрожали моей жене...", взорвался Иванов-Сухаревский. Дело в том, что на его квартиру было совершено нападение и Иванов-Сухаревский считал, что организовал его Баркашов. "Нет, только не Баркаш, закричал Беляев, к тому же его организация разваливается... завтра увидите, три группы от имени РНЕ собираются участвовать." Беляев довольно закряхтел, и заколыхался в стуле. Как холодец.
Я не утрирую, и не пишу сатирические заметки. Баркашова не любили как самого удачливого, как самого раскрученного, его организации доставалось все внимание СМИ. Сам Баркашов обладал высокомерием выскочки-пролетария, был хамоват, и недружелюбен, что не прибавляло любви к нему. Но он был руководителем самой массовой не тот период организации националистов России. И по справедливости следовало бы выдвинуть его. Хотя я его тоже не любил, и Беляев был прав, с РНЕ у Баркашова начались проблемы и в Питере и в других регионах. Но у Баркашова они начались, у других же националистических партий они существовали давно, и тот же Сухаревский знал, что в сравнении с организацией Баркашова его организация всего лишь секта.
"Ельцина! Только его! Чем хуевей, тем отличней! Нужно поддержать эту образину Ельцина!",-внятно и с выражением вещал Дугин. К нему прислушивались, побаиваясь его эрудиции. Я еле уломал Дугина придти в кабинет Саши-афганца, где мы совещались. "Эдуард, я пошел в партию не давая Вам обещания, что должен буду общаться со всякими полудурками",-заявил Дугин, когда я явился в штаб со съезда и пригласил его на совешание. Я уломал его, и теперь он страдал, и по тому так четко артикулировал слова и говорил злым голосом, что уже выпил и хотел выпить ещё вместе с юнлшами и девушками нацболами:с худеньким мальчиком Леусом, с девочкой Машей, с учеником Карагодиным, этот приехал с нами из Москвы, они ждали его в комнате зала собраний. Там слонялись ещё десятка два-три нацболов, возбужденные приездом вождей.
Я дал им увлечь себя. Дал увлечь себя дугинскому парадоксализму. А Беляев просто расчетливо хотел стать на сторону власти и заявиьть об этом. Баркашов ведь также на всех углах заявлял о том, что поддерживает Ельцина. Я дал увлечь себя и потому, что был возмущен предательской позицией Зюганова и компартии по отношению к себе, и к националистам. Ведь часть их электората принадлежала нам. Ведь это за них голосовали национально настроенные избиратели, потому что нас не допускали до выборов. Ведь часть наших идей Зюганов подхватил и эксплуатирует, образовав Народно-Патриотичеческий Союз. "Ельцин, Ельцин, только его. Нужно поддержать эту дубину Ельцина!"выкрикнул Дугин и улизнул.
Вскоре все лидеры удалились, решив что завтра мы все вместе переломим течение съезда и сделаем так что съезд проголосует за Ельцина, чтобы не голосовать за Зюганова. В кабинет Саши-афганца явились Дугин и Карагодин и 17 летняя девочка Маша Забродина. "Маша давно мечтала с Вами познакомится, Эдуард Вениаминович,"-язвительно сказал Дугин и они с Карагодиным удалились. Ночь я провел с Машей и в Маше. Утром она отвела меня на съезд. Когда я зашел в помещение для собраний, там высоко в клубах дыма над полом левитировали Александр Дугин, мальчик Леус и мальчик Карагодин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86