Каждый региональный лидер должен стать командиром и превратить своих ребят-очкариков в отряд штурмовиков. Или набрать других ребят!" - Гребнев косо усмехнулся. За ним числились исключения из партии некоторого количества старых питерских партийцев. В большинстве случаев, я думаю он был прав, люди не работали и были бесполезны. Но то, что он вытеснил в конечном счете из партии старых партийцев-интеллектуалов, это тоже верно. И это было плохо. Потому что здоровой партии нужны все, пригождаются и штурмовики и интеллектуалы. Удаляя людей отказывающихся подчиниться "штурмовизму" Гребнев интуитивно уничтожил потенциальную оппозицию.
Гребневу и его яростной речи хлопали. Даже Волков, сидевший в президиуме. Однако и "курс Гребнева" и "курс Волкова" партии не подходил. Штурмовики уже вызывали меньше ажиотажа в Питере, хотя бесспорно были самой заметной политической группой. Волков же, хотя и не ушел с Дугиным на самом деле принадлежал к предыдущему поколению партийца-нацбола: резонёра и книжника. Время пикейных жилетов в партии - кончилось, а время штурмовиков? 1998 год в России не позволял развиться "штурмовизму",-слишком сильны у нас традиционно милиция и спецслужбы. Впрочем, в дни Iго съезда выбор будущей тактики не стоял ещё так остро. Мы ведь готовили документы для регистрации партии. Мы не исключали для себя возможности участия в легальной политической борьбе. Именно на борьбу мы нацеливались.
Закончив первый день съезда я отправился к себе домой. Пригласил нескольких партийцев, оказавшихся рядом (? С. 144 рукописи) выпить, рано отправил их домой и рано лег спать. (? С. 144 рукописи) исполнял в эти дни роль главного коменданта бункера, он же сдавал кинотеатр, выпроваживая оттуда последних засидевшихся делегатов, потому меня охраняли в тот вечер и доставили другие лица.
Инцидент случился на съезде только один. 2 октября около шести утра мне позвонил дежурный по эNскому отделению милиции и сообщил, что у него находятся Гребнев Андрей и еще трое, две из них - девушки, чтоб я приехал. Я позвонил Федорову и Федоров и Ермаков отправились в отделение и забрали оттуда всю компанию. Не так уж он был и неправ в этой именно истории, Андрей Гребнев. На нашу голову директор общежития приняла множество командировочных и потеснила наших из части отведенных им комнат. Наши догадались уплотниться и расположились в комнатах партийных товарищей на полу. Неистовый Гребнев вступил в интенсивную полемику с администрацией, только и всего. Администрация вызвала милицию. Я был страшно зол и намеревался отправить Гребнева в Питер немедленно после освобождения. Однако отступил от своего намерения, когда получил полный рапорт Федорова по телефону и поговорил с главным штурмовиком.
Во второй день съезда продолжили выступать лидеры регионалок и представители организаций. Из двух имеющихся гимнов, записанных для нас композитором товарищем Николаем делегаты выбрали один, тот что длиннее и где больше меди. Был заслушан также марш НБП написанный для нас Дмитрием Шостаковичем, внуком известного композитора. Марш вызвал бурный восторг зала. Впоследствии газеты охотно писали о Дмитрии Шостаковиче, авторе гимна НБП.
Я торжественно закрыл съезд. К вечеру все делегаты, кто не уехал, должны были собраться в сквере у МИДа и пройти вместе с союзниками по Фронту Трудового Народа, Армии и молодежи вдоль набережной к Белому Дому, где у бывшего здания СЭВ должен был состояться митинг памяти событий 1993 года. Собирая съезд, я оставил лидеров региональных организаций, собрал их в правом отсеке зала и около полутора часов промывал им мозги. Мы уточняли методы работы, способы и периодичность связи и многое другое. Лидеры были все с различным политическим опытом, от нуля до четырех лет. Лидеры одиннадцати новых организаций задавали, конечно, больше вопросов. Но и испытанные партийцы имели что спросить. Со всеми я был лично знаком по письмам, большинство приезжали в Москву, или я ездил к ним, однако были и такие, кто видел вождя впервые. Спокойные, или нервные, быстрые, или задумчивые ребята эти все привезли вопросы. Я терпеливо отвечал, понимая, что даже если бы мы засели на двадцать дней, а не на два, нам не хватило бы и двадцати. Только несколько делегатов были старше 40 лет. А именно: Владислав Аксёнов из Нижнего Новгорода (вскоре против него взбунтуются его молодые нацболы и уберут его), Геннадий Федоров из Ярославля (лидерствует и поныне), бывший элдэпээровец Галиев - лидер Кемеровской области, Астраханскую областную организацию возглавял пожилой учитель, но вместо него приехал 35летний Алексеев. Вот и всё. Весь остальной контингент лидеров был молод. Я? Отцов-основателей не выбирают. Какого возраста есть, такого и берут.
В узком кругу лидеров я расширил исключительно для их внутреннего пользования информацию о расколе в Московской организации в апреле текущего года. Я рассказал уже о расколе в первый день съезда, поясняя ребятам Гребнева об Александре Гельевиче Дугине. Но рассказал вкратце всячески избегая отрицательной оценки личности Дугина. Я хотел чтобы он остался отцом-основателем НБП, не желая подвергать несправедливой ревизии его образ потому что так было лучше для самой партии. "Чтоб не затирать потом лиц на фотографиях и не подвергать цензурированию партийные архивы."-смеялся я. Однако региональным лидерам полагалось знать больше. Многие из них видели бурную антинационал-большевистскую полемику развитую "Гельичем" в Интернете. Я объяснил ребятам что у Дугина оказался скверный и склочный характер. Что он злорадствовал по поводу раскола московской организации, что он интриговал против партии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86