Только Айша девочка-подросток сказала что на их стоянке (там где центр земли и установлена ступа) одна женщина слышала бонг и трубы и ту музыку, которую судя по описанию, слышал я. Тогда я стал теряться в догадках что бы это значило. Я решил что буддистские Боги готовят нам всемирную славу и владение Евразией и вспомнил легенду о Бароне Унгерне, у него якобы было кольцо Чингиз-хана. Некоторую мрачность церемонии (медная луна в окне над горами, мрачные сами по себе звуки гонгов и труб на фоне ночи) я относил засчёт мрачности темы: владение Азией, древность, архаика прошедших цивилизаций, божественность послания. Увы, кажется на сегодняшний день, что я неправильно разгадал поданный мне несомненно божественный знак свыше. Предпринятая экспедиция закончилась смертями участников и тюремными стенами. На утро мы съездили на стоянку (домик в горах) и поднялись к ступе к центру мира: металлический светлого металла остроконечный шпиль заканчивался металлическим, лежащим на спине полумесяцем, а на нём лежал металлический шар. К шару были привязаны белые и синие ленты. Вокруг было очень тихо и безветрено.
18 августа мы были в Усть-Коксе. За небольшие деньги остановились на турбазе Владимира Андреевича Овсиенко. Я посылал ему в июле письмо из Москвы, где напоминал о его обещании помочь нам найти хотя бы временное прибежище где мы могли бы пожить некоторое время. Овсиенко обещал созвониться со своими знакомыми директорами ОАО и совхозов и на завтра сообщить мне результат. "Между прочим после вашего отъезда весной о вас тут спрашивали",-усмехнулся Овсиенко. "ФСБ конечно?" "Ну да..." "И вы что?" "Ну меня напугать трудно",-сказал Овсиенко. "Я сказал известный человек, писатель, приехал куда захотел. У нас есть на что посмотреть на Алтае".
На следующий день Овсиенко передал мне картонку на которой были написаны три фамилии: Дмитрий Алксеевич Кетрарь, директор ОАО "Халзун" (село Банное), Тайка Александр Николаевич старший охотовед, Усть-Кокса, администрация и фамилия (запамятовал) бригадира маральника в Саузаре а жил он в селе Талда.
Первым мы посетили бригадира, но его не было в маральнике, и мы отправились в село Банное. Кетрарь был на месте, и тотчас взялся отвезти нас в дом, который он мог нам предложить. Я сел к нему в синий Уазик [в его личном гараже мы видели три машины, включая иномарку] ребята последовали за мной в нашей белой "Буханке". По дороге он характеризовал мне ситуацию. То была единственная продолжительная моя с ним встреча [впоследствии его конечно запугали люди ФСБ и он не рад был, что приютил нас]. Он сказал что в селе пьют. Что он сегодня только намеренно выдал им зарплату, задержав её, иначе они бы не убрали сено. Еще конечно сено осталось, но основную часть убрали. Что основная часть доходов на Алтае поступает с маральников. Что панты до кризиса августа 1998 года стоили очень дорого, высшие сорта дотягивали до 2400 долларов за килограмм. Что предшественник его был очень плохой хозяин, но у него были в селе сильные корни и поддержка в районной администрации. Что очень нелегко было сместить его. Народ предложил ему стать директором. Он вообще-то чужой здесь. Только 18 лет как приехал из Молдавии. Совсем не пьет, пил когда-то но много лет назад завязал. Здесь, если ты не пьешь это уже огромное преимущество. Как бы иллюстрируя его рассказ, нам попадались беспредельно пьяные люди.
Он переехал речку и ввез нас в Сухой Лог - так называлось это место длинный действительно сухой луг вдоль отрогов гор. Старая избушка пол-крышки отсутствует,-черные бревна и в сотне метров - новая, но незаконченная пластик на окнах. Мы осмотрели новую избушку. В избушке была большая комната нары вдоль стены, широкие, на четверых. "Печку можно временно взять из старой избы", - сказал Кетрарь. "Смотрите, подходит?" Я сказал что мы остаемся. Был август, я не думал, что мы замёрзнем. "Окна у меня есть, печник есть - я на той неделе пришлю Вам рабочих,"-сказал Кетрарь и уехал. Впоследствии я увидел его только однажды, в жуткий буран. Наш "Уазик" спихнул в кювет пьяный алтаец на грейдере. Из оставновившейся машины вышел тогда Кетрарь не узнав меня. И пожертвовал нам свой трос.
На следующей неделе рабочие не появились, а Кетрарь стал нас тщательно избегать. Когда бы мы не подъезжали к его обильному, Самому деревянному, Самому высокому и зажиточному дому оказывалось что он в отпуске, или в Барнауле, или уехал в Горно-Алтайск... Теперь ясно, что он сторонился нас, не желая общаться с людьми, которых пасёт ФСБ, тогда я только предполагал что может быть и так.
Золотарев на Алтае преобразился. Хипповатый и не при деле в Барнауле, в горах он был Суперменом. Однажды я увязался с ним собирать мумиё. Я далеко не слабый человек и неплохо хожу, но в сравнении с ним я чувствовал себя черепахой. Указав вверх, он назначил мне встречу на горном склоне. Я увяз по дороге в кустах предположительно дикого шиповника, они держали меня как колючая проволока. А он, как горный козёл, уже бежал по отвесной скале высоко надо мной. Он учил нас находить ягоды, он ставил сети в горном ручье как Чингачгук - Большой змей, он учил нас,-городских, разжигать костры и выкапывать корни и распознавать грибы.
"В тебе есть Дух",-сказал он мне через две недели жизни в Сухом Логе. Очевидно две недели он ко мне присматривался. Он был возраста моей жены Наташи, т.е. родился в 1958 году. В Алтае он бродил с самого детства, потому что был родом из города Бийска, а Бийск от гор отделяют несколько часов в автобусе. Еще при советской власти он собирал мумиё и корни, водил туристов на Телецкое озеро и к горе Белуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86