д.
Меня, участника этих событий (то, что телефоны всех прослушивали, не было секретом и тогда), удивляет все же дикая жестокость власти, прикрытая вышколенными улыбочками чиновников. Почему власть все же отказалась от подготовленного убийства, навсегда останется неизвестно.
В самом конце жизни Миттеран публично признал свою принадлежность к кагулярам. В этом году издательства «Belles Lettres» и «Rocher» совместно опубликовали долгожданную книгу Жан-Эдерна Аллиера о Миттеране, отрывки из которой некогда публиковала газета «L'Idiot»… Продано около 250 тысяч экземпляров — огромный успех для Франции.
«Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал…» Не пролетела и не упал только потому, что, взвесив последствия, отказались от убийства не из-за человеколюбия, но по причинам рациональным. Однако Жан-Эдерн Аллиер все же дорого заплатил за то, что около трех лет будоражил Францию своим «L'Idiot». Осенью 1993 г. во время кампании против газеты (заголовки были типа: «L'Idiot» — «лаборатория красно-коричневых»), затравленный, он ослеп. Так что и «цивилизованные страны» вульгарно убивают своих инакомыслящих.
Смотрите мою статью «Разгром национал-большевистского заговора во Франции», «Советская Россия», 7 августа 1993 г.
Все идет по плану
Как мы вам и обещали в № 43 «Лимонки», Ельцин ушел в лежку в Барвиху, Лебедь лает, а караван (то есть война в Чечне и преступность) идет. Взрывы в двух московских троллейбусах быстро адаптированы русской психикой. Газеты утешают идиотов тем, что будто бы куски разорванных тел в общественном транспорте есть нормальная плата за жизнь в «цивилизованном обществе». (Ядерную зиму, уверен, представят так же, если случится.)
Я тут попал пару раз в Госдуму. Обеденный зал: цветы, праздничная обстановка, женщины улыбаются — вечный праздник, который всегда с тобой, или пир во время чумы, если ты вхож в Думу. На 11 тысяч рублей я съел салат, окрошку и хороший кусок мяса! Видел серьезного Марычева: он прилежно конспектировал что-то в зале Комитета по геополитике. Видел генерала Варенникова: тот пил молоко и задумчиво смотрел вдаль. Видел Хакамаду: физиономия у нее невеселая. Как и подобает «фашисту», я с ней приветливо поздоровался и улыбнулся.
В Чечне некоторые мертвые воскресли: Салман Радуев, например. Бывает. А жаль. Якобы жив — а мы ведь некролог его давали в газете — Джохар Дудаев, поклялся Аллахом Радуев. Но, согласно тому же Радуеву, Дудаев в овощном состоянии, хуже генерала Романова.
Трагически умер молодым, в 42 года, и похоронен на кладбище в Комарове наш партийный товарищ Сергей Курехин, обладатель партийного билета № 418. Мы скорбим о твоей гибели, Сергей.
Против меня возбуждено уголовное дело.
Мы решили попробовать войти в Политический консультативный совет. Если сказано, что можно всем партиям, то почему не нам? Идей у нас хватит на два десятка партий. У нас все равно воруют идеи направо и налево. Так уж лучше будем представлять свои идеи сами.
Есть такая партия
«Изображал фашиста», «поигрался со свастикой» — так провожает в последний путь Сергея Курехина «Независимая газета» в статье за 18 июля. И устами некоего Курицына (!!!) предсказывает и будущее нашей партии, и будущее искусства. «До выборов курехинский национал-большевизм вписывался в общепостмодернистский карнавал диалога с любыми дискурсами, пусть и находился, как это и полагается у великих художников, на самом рискованном краю пропасти. Теперь ему некуда вписываться. Теперь политика будет отдельно, а искусство отдельно».
А вот фига, милый! Какие-то затруханные выборы, не совсем чистое соревнование двух пожилых гопников за место в Кремле никак не повлияло в России ни на что. Даже на производство дубовых табуретов. А уж тем более на неудержимый процесс крушения иллюзий людей искусства по поводу демократии. Демократия невыносимо скучный строй, она — жизнь после смерти. И когда приехавший из-за бугра Лимонов вам в «Дисциплинарном санатории» все о забугорной демократии объяснял, самые порядочные из вас для приличия покивали и забыли, самые поганые из вас вякнули, что все эти Лимоновы и Зиновьевы просто не смогли устроиться на Западе. Но теперь, когда демократия здесь, ее можно на шкуре своей ощутить, самые чуткие и честные «художники» (ну «творцы», если хотите, «artists», люди искусства) поняли: да ведь тоскливее, скучнее, смертельнее, неромантичнее ничего не может быть. Чем вдохновляться в демократии? Категориями «рынок» или «права человека» или арифметикой купли-продажи, процентами, цифрами, сытостью, пьяным иканием «новых русских»? Потому самые чуткие artists ломанулись от демократии со всех ног. И Курехин среди первых.
Курехин ездил на Запад часто и по Западу же проверил свое отвращение к демократии. Он знаком был со многими большими людьми из европейского авангарда, и те ему ответили на его вопросы. И ответы были сходны с теми, которые дает здесь, в России, национал-большевизм. И это с Запада Курехин привез первые сведения о национал-большевистской партии России. Вот каким путем он попал к нам. Нас ему «рекомендовали» в Германии. Но он бы все равно попал к нам. Большой художник, особенно в эпохи разломов и социальных катаклизмов, не может долго работать только на индивидуальном топливе, однажды его начинают неизбежно жечь проблемы «я и традиция», «я и народ», «я и государство», «я и история моего народа», «я — народ — вечность». Вовсе не случайно, а абсолютно закономерно пришли итальянские футуристы в фашизм (а точнее, создали целиком первый этап фашизма), совсем не случайно пришли самые крупные сюрреалисты (и Пикассо) в Компартию Франции, а русские футуристы в большевики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157