здесь он мог поставить себе ксерокс-машину, здесь — факс, тут бы можно было поместить несколько телетайпов, чтобы получать новости прямо сюда. Здесь — стеллажи с нужными справочными изданиями… Но нет, никаких следов РАБОТЫ я не нашел. Лишь следы ПРАЗДНОСТИ.
Вот как они потеряли власть. Вот здесь они потеряли власть задолго до того, как ее вырвали у них из рук. (Их завистливые, менее ожиревшие, чем они, замы и эксперты. Ельцины и юристы Собчаки.)
Когда умер истовый тиран, не дававший отдыха ни себе, ни другим, чье окно светилось в Кремле до трех утра, партия стала быстро терять форму и обрастать жиром. Дотоле великолепный военно-монашеский орден — мускулистый и суровый, партия изнежилась и всего лишь за 30 лет стала организацией, возглавляемой дачниками. Здесь, в сытой жаре, под писк комариный, в пару сауны, под цветное мелькание телевизоров и потеряли они власть, задолго до 1985 года. Так жиреют неизбежно и наживают себе болезнь сердца небегающие охотничьи собаки.
Если чеховский Вишневый сад стал символом крушения помещичьей жизни, то Дача партийного вельможи — символ одряхления партократии. Правящий класс-импотент, увы, изгнан с дач классом-полуимпотентом. Когда я уезжал, шофер МИДа отвозил меня в Москву, через улицу, в даче напротив, ворота были настежь распахнуты. Рабочие сгружали с грузовика новенькие радиаторы. Многие десятки. «Утепляются! — вздохнул шофер. — Мне бы один такой». — «Чья дача?» — спросил я. Он назвал фамилию известного аппаратчика. «Во время революций первыми всегда овладевают властью те, кто при старом режиме был к ней наиболее близок. В 1789 году аристократы были первыми, кто взял власть…» — вспомнил я слова Маркса. Разумное наблюдение это подтвердилось с тех пор множество раз, стало правилом. Главой первого правительства, сформированного после февральской буржуазной революции, был князь Львов, главами сегодняшних буржуазных и националистических республик, образовавшихся после буржуазного государственного переворота 21–24 августа, стали секретари ЦК и партвельможи: Ельцин, Кравчук, Шушкевич и иже. Но долго они в хозяевах дач не удержатся. Закон исторического детерминизма неумолим. У злых и голодных неизбежно оказывается больше энергии и воли к власти.
Восстание русофобов
1. Шапка Горбачева
В первую декаду апреля показан был по французскому теле фильм о Горбачеве-отставнике. Фальшивая дача (чужая, не семейства Г-ых, я знаю), много снега, застолье с водкой, качели. Банальные беседы с неумной Раисой и еще более неумным (физиономия напоминает гниющую рыбью голову) Яковлевым. Банальные рассуждения отставника о природе и погоде. Поражает лишь бесстрастный темный взгляд Горбачева и полное отсутствие у него чувства вины. Зеро совести. Ноль-Человек, ответственный за физическое уничтожение великой державы, за десятки тысяч смертей в этнических войнах, за тотальное обнищание народное, аккуратно и скучно одет, с тщательностью обывателя-провинциала. Добротное пальто, шапка-пирожок из редкого меха. Писатель, я чувствителен к деталям. Мне эта шапка повествует о многом, зализанная и «приличная», она для меня — символ Горбачева-человека. В моем представлении она вульгарна. Мне такую шапку стыдно было бы надеть. В представлении бывшего генсека-обывателя такая шапка респектабельна. Заметьте для себя эту важнейшую силу в ментальности Горбачева — стремление к респектабельности, именно эта сила сделала его чужим своему народу, и проследуем дальше.
Недалекий мещанин из провинции, вознесенный в боярство КПСС именно за свою посредственность, оказался во главе великого государства. И как респектабельную шапку себе приобрел, пылко возжелал он приобрести великому государству респектабельную социальную систему — демократию и респектабельную экономику. «Как у других» респектабельных дам и джентльменов, в компанию которых, к его восторгу, его допустили, как в странах Буша, Тэтчер, Миттерана. (Посмотрите, как он наслаждается их вниманием, как обеспокоенно следит за их реакцией в кадрах кинохроники 1985–1991 гг….) До самого 1989 года никто в мире не мог поверить в посредственность этого человека. Не верили лидеры Западной Европы, не верили конгрессмены США. Обыкновенно неглупый Зиновьев в книге «Горбачевизм» доказывал, что перестройка — хитрый трюк, с помощью которого Горбачев одурачивает Запад. Цель перестройки, объяснял Зиновьев в книге, получить от Запада новейшие технологии, чтобы усилить могущество советского коммунизма. Профессор логики, Зиновьев логично не допускал возможности того, что у власти в СССР может оказаться недалекий и посредственный человек, и потому перехитрил самого себя. Верьте глазам своим прежде всего, профессор Зиновьев! Ибо по мельчайшим деталям поведения Горбачева, по его претенциозным шляпам, по нарядам жены его Раи было видно и в начале его правления, что генсек — всего лишь маленький, тщеславный провинциальный обыватель. (К провинции отношусь с уважением. Сам оттуда вышел. Нахожу провинциальными многих москвичей и, напротив, непровикциальными множество провинциалов.) Тщеславие его выразилось и в абсурдном желании называться «президентом». Чтобы «все как у людей», у великолепных чужих джентльменов было… Меж тем ограниченный, плохообразованный (несмотря на два диплома), Горбачев имел слабое понятие и о Западе вообще (собираясь копировать его структуры!), и о демократии в частности. И ему не могли помочь его подчиненные-единомышленники, потому что оказались на поверку такими же бездарными, как и Горбачев. Яковлев, например, даже уже в 1991 году, болван, сводил проблемы национальных сепаратистских эмоций в республиках к проблеме экономического развития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62