иной человек с утра обливается слезами, желая поститься и каяться, тогда как к полудню решается требовать для проповедника позорнейшей казни или изгнания. Я думаю, – заключил Перуджино, – что игра в кости, которую преследовал доминиканец, скорее отвечает желанию перемены и новизны, нежели человеческой алчности и жажде наживы.
В подтверждение он рассказал, как тотчас после казни Савонаролы те самые люди, кто ожидал ее исключительно из любопытства, с воплями и плачем провожали обгорелые останки к берегу Арно, куда их везли, чтобы выбросить; граф Мирандола, племянник умершего незадолго до печальных событий философа, хвалился, что выловил в водах реки сердце фра Джироламо и бережно его сохраняет.
Леонардо заметил, что это возможно, поскольку сердце имеет большую плотность и огонь повреждает его с трудом: в то время как кости превращаются в пепел и золу, оно внутри себя кровоточит.
– Такую стойкость к температуре, – сказал Леонардо, – природа предусмотрела, чтобы телесная ткань сопротивлялась сильному жару, образующемуся с левой стороны сердца посредством артериальной крови, которая становится более жидкой в его желудочках. Если же монах, задушенный прежде на виселице, объятый огнем, поднял руку, как бы указывая на небо, то имеется много примеров случающегося после смерти движения органов.
Джакопо Андреа, камердинер миланского герцога, однажды при осмотре первой модели Коня обратил внимание своего господина, что восковая фигура герцога Франческо Великого Сфорца напоминает свивающиеся кольцами части змеи, разрубленной охотником; позднее папа Александр называл эту династию змеиным отродьем. Хотя преступление Моро, велевшего задержать и передать римской курии посланного Савонаролы с предложением к французам о вселенском соборе ради смещения этого папы, прямо не связывается с нападением короля, возможно его толковать как причину возмездия, а какие орудия господь выбирает, это его компетенция. И вот уже кони с обрезанными хвостами бьют копытами в виду плодородной Ломбардии, и изменник Тривульцио с трудом их удерживает.
– Для некоторых чрезмерно трусливых самое время воспользоваться твоим изобретением, чтобы бежать: во Франции умер король Карл, а заступивший па его место Людовик, подстрекаемый проклятым Тривульцио, ожидает удобного случая напасть на Милан.
Так говорил Джакопо Андреа Феррарский, когда из-за существовавшей между ними симпатии Леонардо его допустил в верхний этаж башни св. Готтарда, где, как младенец в утробе, в удобстве и скрытности созревал аппарат. В сильном воодушевлении, без тени насмешливости Джакопо Андреа спросил:
– Когда птенец покроется перьями и вылетит из гнезда?
– Для этого понадобится помещение еще гораздо просторнее, поскольку крылья имеют размах сорок локтей; с другой стороны, искусственной птице всего удобнее гнездиться на вершине какой-нибудь уединенной горы в окрестностях города и на случай падения чтобы близко был водоем.
Поистине следует удивляться не столько осторожной боязливости образованного человека, сколько отваге и дерзости тупых и недобросовестных, начиная от Симона Волхва, разбившегося насмерть во времена императора Нерона при попытке взлететь на небо и присоединиться к богам. Не далее чем в свадьбу императора Максимилиана Австрийского вместе с людьми императора прибыл в Милан некий Фауст из Кракова, присвоивший себе еще имя Сибелликус, то есть подобный сивиллам, или Прорицатель; пройдоха тогда обещал, и всюду об этом распространялся, прикрепить орлиные крылья, чтобы, путешествуя в воздухе, исследовать, по его выражению, все основание неба и земли. Спустя же три года после событий, о которых предупреждал Джакопо Андреа Феррарский, советуя наиболее робким покинуть Ломбардию, Перуджино, поскольку ему ввиду бродячего образа жизни из-за желания хорошего заработка чаще доставалось присутствовать при всевозможных интересных событиях, сообщит Леонардо про одного своего земляка. Этот взобрался на высочайшую башню из всех, что имеются в Перудже, и, развернув крылья из материи, спрыгнул. Он спасся потому, что в соответствии с предположением Мастера опустился в водоем, хотя другие свидетельствуют, будто бы новый Беллерофонт упал на мостовую, где были уложены перины и волосяные матрацы для мягкости.
Падение подобных приборов может происходить по двум причинам. Первая – поломка прибора, вторая – переворачивание его на ребро или в положение, близкое этому, ибо он всегда должен опускаться по очень отлогой линии, близкой к горизонтальной. Что касается переворачивания на бок, на какое-нибудь ребро, надо предотвратить его с самого начала и построить машину таким образом, чтобы при спуске защита оказалась предусмотренной. Это будет достигнуто путем помещения центра тяжести прибора над центром тяжести поднимаемого им груза всегда по вертикали и на довольно далеком расстоянии.
При том, что относительно некоторых частей аппарата и движений Мастер ссылался на природные устройства, теперь он меньше связывал себя прямым подражанием. На столе среди помещения Джакопо Андреа мог видеть изумительные изделия искусства механики, а именно: укрепленные между вертикальными брусьями подковообразные стальные пружины, которые сравнением с мышцами птицы или другого какого-нибудь живого существа могут быть только унижены. Если напряжение мышц возникает изнутри и произвольно и в точности соразмеряется с необходимостью, оно быстро затухает и рассеивается от усталости; тем более невозможно сохранять его впрок, тогда как взведенная пружина долгое время полностью удерживает вложенную в нее постороннюю силу и, являясь послушным орудием человека, действует в нужный момент с исключительной резкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154