Но если в авторском предисловии Франческо с запальчивостью предупреждает профанов, чтобы де не совали свой нос, куда им заказано, одновременно обещая любознательным пробудить в них желание изобретать, в дальнейшем он не дает подходящего для этого способа, а то, как действовал сам, не показывает. Между тем много впоследствии сравнительно с временем описываемой инспекции в Павию, когда надобность в изобретениях неимоверно возрастет, появится своего рода азбука, облегчающая работу изобретателя. Подобно типографу, набирающему свинцовыми литерами разнообразные тексты, тот из ограниченного количества деталей машин, сочетая их по-разному, станет создавать бесконечные превосходные изобретения. Но откуда сиенцу было знать, что такая изумительная азбука уже теперь, задолго до необходимости ее применения, можно сказать, шевелясь, созревает в душе Леонардо? Если же флорентиец не колеблясь приобретает, кажется, бесполезный ему манускрипт у автора за двадцать дукатов, тогда как близкое по размеру произведение, вышедшее из типографии, обошлось бы покупателю не более чем в два дуката, – это показывает величайшую предусмотрительность Мастера, который поступает подобно дикой пчеле, не пренебрегающей малейшим источником питания, когда преобразует пыльцу в божественный нектар.
25
О картинах святых, которым поклоняются. Люди будут обращаться к другим, которые не будут слышать; а у тех будут открыты глаза, но они также не будут видеть. С такими они будут говорить, и им не будет ответа; они будут просить милости у тех, кто, имея уши, не слышит; они будут светить тем, кто слеп.
Хотя двадцать дукатов покажутся громадной суммой рядом с размерами пошлины, которую собирает монах в черной рясе на границе владения монастыря кармелитов близко от Павии, знаменитой Чертозы, доходы Франческо ди Джорджо от продажи его манускрипта много проигрывают, если посчитать, сколько получают монахи ввиду большого количества любопытных, молящихся и других прохожих, желающих посетить монастырь. Вот и инспекторы, преодолев большую часть пути, нашли время осмотреть Чертозу, а заодно напоить лошадей и самим отдохнуть и переждать жару – после полудня солнце жжет с такой силой, что металлическая сбруя едва ли не плавится.
Обитель кармелитов близ Павии заложена наиболее выдающимся из Висконти, герцогом Джовангалеаццо, прозванным за свое рвение Строителем, в 1396 году, когда и Миланский собор; в дальнейшей судьбе обоих сооружений также есть сходство, поскольку из-за громадных размеров оба еще не окончены. Фасад большой церкви Чертозы закрыт лесами, и если кто пожелает его близко и внимательно рассмотреть, тому придется проникнуть в глубокую тень, образуемую дощатым помостом, и после яркого солнечного света снаружи в первые несколько мгновений лишающую зрение его воспринимающей способности. Зато когда острота зрения хотя бы частично восстанавливается, посетитель не хочет отсюда уходить, настолько велико удовольствие, доставляемое общим видом и различными мелочами и подробностями портала, охраняемого колоннами, которые одни только ничем не украшены помимо тщательной полировки. С чисто ломбардским преизбытком и изобилием, происходящими, может быть, от плодородия почвы и чрезмерной влажности воздуха, каменный церковный портал сплошь пророс такими же каменными ветвями, листьями, цветами и травами, и в этой растительности поместились фигурные рамочки и ячеи, где разыгрываются всевозможные сцены из священной истории и происшествия позднейшего времени с участием покровителя Павии св. Сира и знаменитого герцога Джовангалеаццо Висконти. Между тем укрывшиеся в листьях и ветвях, как бы в ложах, пресмыкающиеся животные или раскрывшие рты и вытянувшие шеи птицы, свесившиеся с галерей верхнего яруса, все это рассматривают.
Хотя распространяется мнение, будто бы изготовляющие свечи монахи Чертозы нарочно примешивают к пчелиному воску вещества, которые, испаряясь от жара, способствуют восхищению посетителей церкви, положа руку на сердце, можно сказать, что ее внутренний вид мало чем уступает внешнему виду. При этом, как в отделке фасада, украшение все продолжалось. В одной из хорошо освещенных верхними окнами капелл можно было видеть необходимую живописцу утварь, а судя по тому, что горшки с красками и другие принадлежности были оставлены в таком порядке, чтобы при работе оказываться под рукой, устроившийся здесь временно мастер отлучился ненадолго. Между тем настоятель, находившийся в помещении церкви неподалеку, тотчас подошел к инспекторам, в которых признал людей понимающих, и пояснил с охотою, что на укрепленной в мольберте доске изображен будет, как частично это можно видеть теперь, святой Амвросий Медиоланский, в епископском облачении восседающий на троне, и предстоящие ему святые мученики Сатир, Марцелина, Гервасий и Протасий, останки которых этот Амвросий, с гордостью называвший себя собакою ищущей, в разное время обнаружил в пределах города Милана. Настоятель счел нужным добавить, что останки мучеников за христианскую веру дают о себе знать не отвратительным запахом тления, но чудными благовониями, исходящими из-под земли и не умаляющимися от времени.
Одну из фигур мастер только прорисовал по белому грунту, другую начал живописью, Марцелину и Гервасия наполовину закончил, а фигура Протасия была совершенно готова. Хотя останки знаменитого мученика обнаружены в четвертом столетии после рождества Христова, а жил он еще значительно ранее, живописец нарядил его как и теперь одеваются заботящиеся о своей внешности состоятельные люди, и дал этому мученику сапоги со шпорами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154