Когда в деревне колют свиней, – а в городке Винчи обычаи вполне деревенские, – мальчишки, охотно интересуясь вещами отвратительными и ужасными, собираются близко, стараясь ничего не упустить, и отвечают беспрерывному визгу животного всевозможными издевательскими возгласами. В Тоскане убивают свиней зверским и безжалостным способом: животное опрокидывают спиной на широкую доску и крепко привязывают – уже тогда одного его крику достаточно, чтобы испугаться и убежать. После этого в сердце загоняют бурав, каким пользуются, просверливая винные бочки; поначалу его рукоятка покачивается, так как сердце продолжает сокращаться, но постепенно размах становится короче, и, когда маятник останавливается, это означает наступление смерти. Тут люди, теснящиеся вокруг, со свистом и улюлюканием набрасываются на мертвеца, чтобы его ободрать и разделать. Разрезав брюхо во всю длину, они отделяют легкие, погруженные в пузырчатый мешок, печень, и сердце, и кишки, обернутые слоистой материей жира. Со смехом и всевозможными дурацкими шутками, напиваясь вином и поедая сырую печень и другие части, считающиеся лакомством, эта шайка убийц и мучителей производит свою анатомию.
Приходский священник отец Виктор, любопытный, как уж, и проницательный, сказал бабке Лючии:
– Твой внук, если его определить к духовному званию, станет выдающимся проповедником, поскольку его язык превосходно подвешен. Кроме того, мальчику свойственно редкостное и изумительное сострадание, необходимое, чтобы управлять прихожанами и называться их пастырем. Тогда как другие дети, подобные безжалостным разбойникам, смеются, наблюдая варварское мучительство, учиняемое без необходимости, этот смотрит внимательно и серьезно, будто желая вызнать важную вещь, прежде ему неизвестную. Черты его лица искажаются от сильной душевной боли, словно бы инструмент, которым закалывают свинью по нашему обычаю, проникает в его сердце.
35
Разве ты не видишь, что среди человеческих красот красивейшее лицо останавливает проходящих, а не богатые уборы? И это я говорю тебе, который украшает свои фигуры золотом или другими богатыми узорами. Не видишь ли ты, что сияющие красоты юности уменьшаются в своем совершенстве от чрезмерных, слишком изысканных украшений, не видал ли ты, как горские женщины, закутанные в безыскусственные и бедные одежды, приобретают большую красоту, чем те, которые украшены?
Вследствие необходимой при составлении бумаг быстроты письма почерк нотариуса не может отличаться изяществом, хотя сер Пьеро иной раз украшал буквы завитушками и всевозможными росчерками. Также и буквы, которые выводил Леонардо, поначалу изобиловали завитушками, подобными локонам младенца, но получались настолько красивыми и так быстро он овладел приемами опытных писарей, что Пьеро скоро перестал приговаривать, что, дескать, левой рукой, какою писал его ученик, водит сатана или нечистая сила.
Будучи достаточно образован, Пьеро обучил сына счету – в пределах, установленных жизненной практикой, беглому чтению и письму на вольгаре, общепринятом тосканском наречии, которым пользовались нотариусы в юридических актах, оставляя латынь для отдельных украшающих текст выражений. Такое небрежное отношение к языку своих предков отчасти отразилось в преподавании сера Пьеро, давшего ученику только начала грамматики, поскольку и сам был в этом нетверд. Если же Леонардо на всю дальнейшую жизнь остался uomo sanza lettere, или человеком без книжного образования, не знающим хорошо по-латыни, виною здесь также недостаток времени, занятого частыми отлучками Пьеро во Флоренцию, куда он другой раз брал с собою и сына. Если же такие путешествия с людьми, старшими возрастом, как дед и отец, полезны для широты кругозора, то же относится к пребыванию в деревне, где люди не понаслышке знакомятся с происхождением необходимых вещей, как мясо и хлеб или шерстяная одежда.
Однако многие мальчики, которым родители желают дать правильное образование, если незнакомы с устройством виноградного пресса или мельницы, зато, постоянно находясь во Флоренции, во-первых, прилежно изучают грамматику, для чего посещают городскую школу или имеют в доме учителя не как сер Пьеро, преподающий от случая к случаю, а такого, что себе не предоставляет поблажки, но и требует того же от ученика. После грамматики в другой школе они усваивают латинскую стилистику и, имея согласие родственников помогать им деньгами, готовятся в университет. Леонардо же систематически получал разве что физику по «Шестодневу» через деда Антонио, а в остальном питался отрывочными и баснословными сведениями. И все же сельская жизнь имеет свои преимущества для образования.
Хотя коренному деревенскому жителю, наверное, незнакома латынь, а о существовании греческого языка он не догадывается, голоса птиц, рыб, мышей или домашних животных, как и многое другое, трудное для горожанина, ему отчасти понятно. Правда, такому пониманию недостает ясности, поскольку не всякий раз можно с уверенностью определить, чей голос звучит: камень ли, куст, или скрывающееся животное, или вздыхает земля, или звучание проникает из нависшего тумана – тогда как, рассматривая следы, остающиеся в местах, где собираются на водопой ночные животные, легко перепутать, чья именно ступня здесь отпечаталась: козы, нимфы, или козлоногого сатира, или, опираясь на посох, прошел тут святой, призванный к больному или для помощи роженице, или еще кто-нибудь. Трудность всяческого опознания увеличивается испарениями лесной или болотистой почвы, а в горной местности, как Анканио, величайшим в мире обманщиком – эхо;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154