Наш план состоял в том, чтобы Защитник повредил кожу несущей их Советницы. Мы надеялись, что ее кровь привлечет вуука и они прогрызут оставшуюся кожу, позволив людям вырваться.
Манта вспомнил, как все это было.
– Ну, так оно и произошло, – сказал он.
– Да, – подтвердил Латранесто. – Однако если бы этим все и ограничилось, между нами и людьми никогда не завязался бы диалог. Но это было далеко не все. Наше внимание привлекло то, что люди внутри уже разработали собственный план освобождения. Они использовали силу, с которой мы никогда прежде не сталкивались.
– Огонь.
– Так это называется, – подтвердил Латранесто. – Их машина убедила нас, что люди представляют собой расу, далеко обогнавшую нас по своим возможностям. – Внезапно его взгляд снова сфокусировался на Манте. – План с использованием огня показал, что вы способны решать проблемы.
По коже Манты побежали мурашки. «Способны решать проблемы»?
– Ты хочешь сказать, – спросил он, тщательно подбирая слова, – что у вас есть проблема?
– И очень серьезная, Производитель Манта, – мрачно заявил Латранесто. – Советники, Лидеры и Мудрые решили, что тебе ни в коем случае не следует знать о ней.
– Понимаю, – пробормотал Манта. – Но ты, похоже, думаешь иначе?
Хвост Латранесто дернулся.
– Моя жизнь – у тебя в зубах, – неохотно подтвердил он. – Ты оказался между дующими в противоположных направлениях ветрами, Производитель Манта. Как я уже сказал, среди Советников, Лидеров и Мудрых есть такие, кто верит, что ты стал настоящим джанска, утратив все свои человеческие способности. А раз так, считают они, ты не в силах помочь нам. Другой ветер – это те, кто убежден, что ты все еще человек и, следовательно, представляешь собой угрозу для джанска. По их мнению, ты не станешь помогать нам. Обе стороны согласны в одном – тебе не следует знать истинной причины того, почему ты оказался в нашем мире.
– А что думаешь ты? – спросил Манта. – Как ты считаешь?
– Я считаю, что ты уникальное создание, – ответил Латранесто. – И что ты действительно предан джанска, хотя сохранил человеческий разум и способности. – Он снова стегнул хвостом. – И ради этого убеждения я готов рискнуть своей жизнью. Поскольку, если выяснится, что я открыл тебе нашу тайну, меня ожидает то же наказание, что и тебя. А возможно, и хуже.
– Понимаю. – Мантой овладело дурное предчувствие. Что такого серьезного могло происходить здесь? – И сделаю все, что в моих силах.
– Так в чем проблема? – спросил Пранло.
Латранесто бросил на него испуганный взгляд, словно экскурс в прошлое заставил его забыть о том, что они с Мантой не одни. У Манты мелькнула мысль, что вот сейчас Советник прикажет его друзьям удалиться, однако тот просто дернул хвостом и перевел взгляд на Манту. Может, понял, что и так сказал слишком много.
– Проблема в нашем мире. – Он повел плавниками вокруг себя. – Во всем нашем мире.
– И что с ним не так? – спросил Манта.
Латранесто вздохнул.
– Он умирает.

Глава 24
Драсни удивленно раскрыла рот.
– Умирает? – переспросил Пранло. – Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что древняя модель повторяется, – мрачно ответил Латранесто. – Модель, преследующая нас в каждом новом мире, который мы находим.
От волнения у Манты зачастило сердце. В каждом новом мире…
– Значит, это правда, – сказал он. – Вы пришли в этот мир откуда-то еще, как и считают люди. И давно вы здесь?
– Не очень давно, – ответил Латранесто. – Примерно двадцать два срока жизни джанска. Иначе говоря, сто семьдесят солнечных циклов.
– Сто семьдесят солнечных циклов, – пробормотал Манта.
Сто семьдесят юпитерианских лет. Две тысячи лет по земному счету времени. Какая ирония!
Ведь как рассуждал Фарадей? Раз земные зонды не сталкивались с джанска до судьбоносной экспедиции «Скайдайвера», значит, джанска прибыли сюда совсем недавно из космических далей, и у них есть звездолет. Люди сделали правильный вывод, основываясь на неверных посылках.
– Это не так уж мало, – сказал он.
– Может быть – по человеческим меркам, – ответил Латранесто. – Однако в долгой истории джанска это всего лишь день.
Манта мысленно вернулся к долгим и зачастую скучноватым беседам в кругу рассказчиков, где новым детям стада излагали историю джанска. Может, здешняя жизнь джанска и длилась всего лишь «день», но рассказчики никогда не углублялись в то, что ей предшествовало.
– Расскажи мне об этой древней модели, – попросил он. – Как она работает?
– Сначала Мудрые прибывают в свой новый мир, – сказал Латранесто. – Они заселяют его, как и все остальные, сопровождающие их. И примерно двадцать первых сроков жизни все идет, как и должно. – Он беспокойно забил хвостом. – Но потом наступают изменения. С Центральной Линии исчезают питательные растения и мелкие животные. Маленькие хищники, типа сивра, погибают или уходят прочь. Потом во время рождения перестают появляться на свет бролка.
Манта тоже стегнул хвостом, вспомнив отличия во флоре и фауне, которые он наблюдал в северных и южных регионах.
– И это всегда начинается с Центральной Линии? Во всех мирах, куда вы переселялись?
Латранесто заколебался.
– Не знаю, как было в других мирах, – признался он. – Но здесь дело обстоит именно так.
– В других регионах бролка все еще рождаются вместе с джанска, – заметил Манта. – Я сам их видел.
– И я тоже, – сказал Латранесто. – Но это ничего не меняет. Раз начавшись, процесс не останавливается, и мы не знаем, как этому помешать. Равновесие нарушается, продолжительность жизни падает. В конце концов, спустя много солнечных циклов, древняя модель распространится на весь мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124