О'кей – готов?
– Готов.
Питман нажал красную кнопку, все время держа руку офицера на панели. Одновременно с этим Мордахей одернул беспомощного офицера, подставив его лицо под лучи, сканирующие сетчатку. Схватив расслабленное тело за грудь, он пальцами раздвинул веки, обнажив зрачки, и затаил дыхание.
Послышался гудок и что-то, напоминающее звук реле.
– Лифт, – буркнул Мордахей, бросив офицера назад в кресло и дотронувшись до панельки под столом. За ними расползлись створки лифта и через мгновение снова сомкнулись, спрятав за собой двоих людей.
– Долго? – спросил Питман. В его голосе слышалась легкая дрожь, ее Мордахей заметил впервые с тех пор, как заварилась вся эта каша.
– Пока они нас не поймают. – Спецназовец пожал плечами, достав из кармана пачку запасных серикенов и вложив его в руку молодого человека. – Не очень. Поэтому твоим первым заданием наверху будет вывести из строя лифт. Бесшумно, если это возможно. Мне бы хотелось несколько минут полежать на земле, прежде чем ринуться в бой.
– Я попытаюсь.
Дверь открылась, и Мордахей вышел наружу, его взгляд затерялся где-то вдали. Он видел, что Длинный коридор кончался тупиком с очередным лифтом, и перед ним на расстоянии в несколько метров стоял такой же стол, за которым сидел такой же офицер, прямо как этажом ниже. Посадив туда офицера, они вычеркнули потенциально хорошее место для защиты лифта. Впереди было несколько дверей, одна из которых выглядела необычайно укрепленной. Рядом с ней был еще один пост охраны; и с приливом адреналина, который пробудил в нем все безрассудство, спецназовец прошел мимо стола и развязно шагнул к работнику Службы Безопасности, сидящего перед маленькой оружейной кладовой.
– Это у тебя внутри есть амуниция спецназа, – грубо спросил он.
– Да, – ответил тот, посмотрев на Мордахея.
– Вытаскивай все это, живо, – рявкнул Мордахей, полуразвернувшись, чтобы посмотреть вдоль коридора. – У нас есть сообщение о том, что одни нунчаки начинены взрывчаткой. Генерал хочет, чтобы их вышвырнули поскорее отсюда, прежде чем вся кладовая взорвется как пороховая бочка.
– Твою мать… разве эти проклятые штуки не пронюхали на предмет взрывчатки? – выругался тот, потянувшись под стол. Но как только он поднял глаза, то в его разум пришла новая мысль, и выражение лица изменилось… и когда он извлек руку из-под стола, то в ней был зажат парализатор. – Хорошо, ты…
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Мордахей наклонился и правой ногой нанес боковой удар в голову охранника. Пистолет отлетел с хрустом сжатого воздуха, и вихрь иголок омыл спину и ногу Мордахея. Он развернулся снова, его руки были готовы схватить пистолет, если только это будет необходимо, но за время после удара до рикошета выстрелов от пластичной брони Мордахея, офицер успел поднять тревогу.
– Черт, – выругался Мордахей, наклонившись над столом. Из другого конца коридора, от лифта, послышались крики, и он взглянул, чтобы посмотреть, как за столом осел дежурный офицер. Из его виска торчал серикен. Не обращая внимания на разные звуки, которые стали доноситься из другого конца коридора, Мордахей надел спрятанную в тунике боевую каску и перчатки и, сделав это, он принялся изучать управление дверями оружейной кладовой. Она была похожа на такую же систему, как и этажом ниже, и требовала все остальное, помимо проверки идентификационной карточки. Если только кто-нибудь не запечатает эту дверь по сети дистанционного управления.
Поток парализующих игл срикошетил от его очков и каски, и когда он посмотрел, то увидел, что на него, словно камикадзе, неслись четверо охранников Службы Безопасности.
– Камеры! – выкрикнул он.
– Уже взяты, – крикнул Питман у него из-за спины.
– Хорошо, – ответил Мордахей, – когда все будет чисто, иди сюда. – Его омыла новая волна дротиков, и, конвульсивно наклонившись вперед, он вцепился за стол, бросив его в сторону нападающих, вырвались на свободу нунчаки.
Прошло еще три секунды, и поверженные нападающие оказались разбросанными вокруг него. Кто-то опрометчиво выскочил в коридор и открыл стрельбу. Мордахей повалил его на пол, послав ему вертящийся как юла серикен, в то время как Питман спрятался за него.
– Я заблокировал лифт, – сообщил юноша, немного тяжело дыша, – я также разбил и две камеры, которые, как мне казалось, смотрели в этом направлении.
– Хорошо, – Мордахей кивнул головой в сторону оружейной кладовой, – такой же трюк, как и внизу. Поторапливайся. Я попытаюсь задержать колли, в то время как ты попытаешься вытащить остальных.
– Хорошо. Удачи.
– Тебе тоже.
С нунчаками и серикенами наготове, Мордахей побежал по коридору.

ГЛАВА 27

Ненависть, как постоянно предупреждали Лейт и остальные, является незаметным ядом, который является более опасным для ненавистника, чем для его жертвы. И Кейн это знал, соглашаясь со стоящей за этим философией. Теперь, оказавшись перед дилеммой, он обнаружил, что вся вселенская логика не сделает для него ничего хорошего.
Он ненавидел генерала Куина. Страстно ненавидел этого человека. И еще больше ему становилось хорошо, оттого что он ненавидел.
Это не потому, что генерал победил их. И не просто потому, что он победил их обманным способом. Вместо этого его раздражал сам факт, что этот ублюдок неприкрыто злорадствовал их поражению, упиваясь славой своей победы.
Почему-то Кейн всегда думал, что будет принят с уважением, падет перед врагами. Куин же, очевидно, посчитал, что для них этого будет слишком много.
Он фактически не был даже в пределах досягаемости броска ножа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115