Конечно, передачи были закодированы, но мне следовало бы догадаться, что творится неладное, – уже сам по себе повышенный тон диспетчеров говорил о многом,
На прочих частотах тоже стоял разноголосый гвалт, а обзорные дисплеи показывали, что вокруг планеты вьется на стационарных орбитах множество кораблей. Главная диспетчерская непрерывно транслировала запись – дескать, приносим вам свои извинения за временные неудобства, вызванные парой столкновений при заходе на посадку и неполадками в системе слежения, нормальное движение будет восстановлено в ближайшее время.
И со мной приключился острый приступ доверчивости, что вообще-то у меня бывает нечасто. Я решил, что такая неразбериха нам только на руку, ввел параметры отведенной нам орбиты и положил корабль на курс.
Конечно, сказать, что на околопланетных стационарных орбитах было не протолкнуться, было бы преувеличением. В радиусе добрых пятидесяти километров от отведенного нам участка на орбите не было ни одного корабля, только наждикианский грузовик держался ровно на этой дистанции по левому борту «Икара», а по правому, примерно на таком же расстоянии, – грузовой буксировщик с Тлеки. Скорее по привычке, чем по каким-либо стратегическим соображениям я вызвал на экраны увеличенное изображение соседей и пригляделся к ним повнимательнее.
И пока я бездумно пялился на тлекианский буксир, в моей голове все-таки сработал сигнал тревоги.
Я вызвал по интеркому машинное отделение.
– Ревс, как гипердрайв?
– Заглушен и переведен в режим ожидания, – доложил он. – А что происходит?
– Приведи в готовность, – коротко приказал я. – И быстро.
– Разогрев пошел, – отрапортовал Никабар после короткой заминки. – У нас неприятности?
– Нам выделили позицию на орбите примерно в пятидесяти километрах от тлекианского буксировщика, – сказал я, продолжая изучать дисплей. – Не уверен, но мне кажется, за буксиром кто-то прячется.
– Вроде крейсера наджикианской таможни?
– Или даже кое-кто побольше, – напряженно согласился я.
– Так зачем нам тогда вообще ложиться на орбиту? – спросил Никабар. – Разворачивай корабль – и сваливаем отсюда!
– И дать им понять, что нам известно об их присутствии? И что у нас совесть нечиста?
– Да, ты прав, – неохотно признал он. – Хочешь скорчить из себя невинного младенца?
– Невинного, как искусственный снег, – подтвердил я. – По крайней мере до тех пор, пока ты не приведешь гипердрайв в готовность. Остается только надеяться, что они не засекут нас за этим занятием.
– Наши маневровые движки здорово шумят во всем диапазоне, – сказал он. – За такими помехами никакие датчики, по идее, разогрев гипердрайва не зафиксируют. По крайней мере на такой дистанции. Лады. Мне надо тринадцать минут до полной готовности. Постараюсь ускорить дело на минуту-другую.
Отлично. Выполняй.
Я как мог тянул время и сумел съесть пять из тринадцати минут, которые требовались Никабару, прежде чем окончательно вывел корабль на отведенное нам место на орбите. Все это время я держал камеры внешнего обзора настроенными на наших попутчиков, гадая, который из них сделает первый ход.
Эта честь выпала наджикианскому фрахтовику. Как раз когда я развернул маневровые сопла против движения, чтобы погасить оставшуюся инерцию, в обращенном к нам борту грузовика распахнулся широкий люк и оттуда выскользнули три темно-серых силуэта истребителей. Они на мгновение застыли, словно принюхиваясь, затем построились в боевой порядок и устремились прямо на нас.
Я включил внутреннюю связь на весь корабль.
– Это Маккелл, – объявил я. – Всем пристегнуться и найти за что уцепиться. К нам спешат незваные гости. Ревс?
– Еще шесть минут минимум, – доложил он. – Возможно, даже ближе к семи. Сколько им потребуется времени, чтобы добраться до нас?
– Зависит от того, насколько они спешат, – ответил, все еще лелея робкую надежду, что это ложная тревога, что на самом деле такого внимания удостоились вовсе не мы. Но истребители уверенно приближались не пытались обойти нас по широкой дуге. – Пока не от маневровые движки: как только эти парни заподозрят, что мы прогреваем гипердрайв, они уж точно мешкать не станут.
Не успели слова сорваться с моих губ, как наджик сделал официальное заявление.
– Фрахтовик «Икар», вас вызывает командование вооруженных сил Утёно, – раздался в динамике невыразительный голос. – Приказываем немедленно заглушить двигатели и подготовиться к стыковке.
– Видать, шум наших дюз им по ушам бьет, – невозмутимо заметил Никабар. – Что делать будем?
– Проигнорируем, – ответил я. – Передача шла по общему каналу, а не по направленному лучу, и по документам мы никакой не «Икар», а «Хмельной парень из Ганновера». Может, у них нет полной уверенности, кто мы такие, и они просто блефуют. Как бы там ни было, маршевый двигатель все равно глушить нельзя.
– Могут и палить начать, – предостерег Ревс.
– Сейчас вряд ли. Пока рано, – ответил я. Теперь все мое внимание было приковано к тлекианскому буксировщику. Это был классический, проверенный временем маневр: группа газонокосилок шумно и демонстративно гонит дичь прямо в руки охотника, затаившегося в кустах. В кустах или за буксиром, как в нашем случае.
Только охотник уже перестал прятаться и решил показаться нам на глаза. Батарея его орудий правого борта всплывала над горбатым корпусом буксировщика. Это был карманный линкор наджиков, полосатый, как зебра, что придавало ему довольно пижонский вид. Среди военных кораблей он не мог бы похвастаться размерами. Но для нас, в нашем нынешнем положении, это была настоящая летающая крепость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151