- Все правильно, - сказал я, - но все в свое время, а сейчас посмотрим, умеете ли вы ходить строем. А ну, на линейку строиться! Шагом марш!
Вышли ребята в старинный парк, прилегающий к школе, построились на влажной тропинке в тени больших лип.
Стою перед строем, объясняю законы юных пионеров, рассказываю про обычаи и замечаю - некоторые ребята поджимают под себя ноги - то одну, то другую.
- Чего это вы, как журавли на болоте?
- Тропинка холоднющая, пятки зябнут.
Вижу - многие босиком.
- Вы что, обувку дома забыли?
Молчат босоногие, застеснявшись.
- Родители не дали. Говорят, обувка нужна в школу ходить, ее беречь надо, - важно сказал Шариков, посмотрев на свои заплатанные ботинки.
Переглянулись мы с седым человеком - бедновато, мол, живут еще наши люди, детскую обувочку чиненуюперечиненую берегут! Учти, мол, говорил его взгляд. Я учел и, оставив словесность, переключился на разминку.
- По тропинке бегом, марш!
Полюбовавшись на ребят, раскрасневшихся после
бега, и, очевидно, решив, что я овладел стихией, седой человек, как-то незаметно пожав мне в локте руку, ушел.
Это был прикрепленный к отряду от райкома партии старый коммунист Михаил Мартынович Агеев. Все его звали дядей Мишей.
КАК МЫ ДОСТАВАЛИ ГОРН И БАРАБАН
Итак, за меня проголосовали единогласно и я вступил в командование пионерским отрядом в качестве вожатого.
Школа, при которой жил мой отряд, оказалась одной из беднейших в районе. У нее не было никаких шефов.
Ребятам некому было подарить даже барабан. Не было горна. А без этого какой же пионерский отряд!
Идеи и способы достать барабан возникали у наших бойких ребят самые неожиданные, простые и фантастические. Вот, например, при помощи перышек и... семечек.
В то время два бича терзали школу: игра в перышки и лущение семечек.
Еще с голодных времен укоренилась эта привычка - грызть семечки, чтоб обмануть голод. И ребята грызли их везде и всюду, даже во время уроков. Послушаешь, учительница что-то объясняет, а в классе стоит сплошное пощелкивание, как треск кузнечиков. А игрой в перышки увлекли их беспризорники до того, что школьники играли, спрятавшись под партами.
Пионеры решили объявить этим порокам беспощадную борьбу.
- Знаешь, вожатый, мы что придумали, - заявил мне на совете отряда Франтик, - обыграть всех наших беспартийных ребят дочиста и все выигранные перышки продать соседней школе. Вот и деньги на барабан!
- Не годится.
- Ну, тогда вынуть у всех грызунов семечки из карманов, сделать такой внезапный налет. А реквизированные семечки - на базар. Вот Костя, его мать нам и продаст, - предложил Шариков.
- Опять не то.
- Ну, вожатый, почему "не то"? У нас же шефов-то нет. Хорошо вон отрядам при заводах, при фабриках, там отцы отработают смену-другую в пользу отряда, вот и все!
- А почему бы, ребята, нам самим не заработать?
Я все ждал такого предложения. Мы, студенты, когда не хватало стипендии, поступали просто: шли на товарные станции, на склады, работали грузчиками. У нас были свои студенческие артели. Конечно, детский труд у нас запрещен. Но видел я, как нанимались мыть и очищать товарные вагоны женщины из городской бедноты и им помогали девчонки.
Может быть, и пионерам можно в виде исключения заработать себе на горн и барабан.
Решили посоветоваться с нашим партприкрепленным - дядей Мишей. При каждом отряде были такие шефы из старых коммунистов. Мы своим особенно гордились.
Богатырь с виду. Лицо загорелое, а волосы седые. Командир одной из краснопресненских баррикад в 1905 году.
Бежал с царской каторги, жил в эмиграции. В гражданскую войну партизанил на Дальнем Востоке. У него были грозные, лохматые брови и детские голубые глаза.
Он выслушал мое предложение, подумал, как всегда, и сказал неторопливо:
- И меня прихватите... Я когда-то большим спецом был витрины мыть, зеркальные стекла протирать. Я этим занимался в эмиграции, в Париже.
Ну, раз такой человек стекла мыл в Париже, чего же нам дома-то стесняться!
После долгих переговоров нам доверили вымыть и протереть стекла в запущенном здании вокзала Москвавторая.
Заработанных денег хватило и на барабан, и на горн, и на кусок бархата для знамени.
Признаюсь, мы скрыли это от наших беспартийных ребят и даже от учителей, придумав, что все это подарки несуществующих шефов. Нам казалось, что так больше чести.
Лихо маршировал наш отряд под звуки горна и грохот барабана по нашему кривому переулку. Задорно прошли мы разок-другой и мимо опытно-показательной школы имени Радищева.
Стройность картины нарушали только беспризорники, бездомные обитатели нашего переулка. Лохматые, чумазые, они бежали за нами завистливой толпой. Может быть, потому, что котел для варки асфальта, у которого они ютились, стоял близко от нашей школы, или оттого, что наши ребята не брезговали иной раз поделиться с ними завтраками, эти беспризорники так и липли к нашему отряду, совсем не интересуясь отрядом Вольновой.
Но не в них дело, главное - что мы четко печатали шаг под барабан. У нас были горн и красное знамя. И все это мы добыли сами и теперь демонстрировали перед окнами соперников.
Мне показалось, что сама Софья Вольнова выглянула в окно, привлеченная звонкими руладами горна и трелями барабана. И сердце мое сладко забилось.
- Мы еще вам покажем, опытно-показательные!
Как-то раз, на очередной встрече вожатых по обмену опытом, она мне так обидно посочувствовала, что вызвала желание посоревноваться - кто кого.
КАК МЫ ШТУРМОВАЛИ ПЕРЕКОП
Многие отряды тогда соревновались за право носить имена героев революции и гражданской войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52