неуверенно сказал Абрек.
Особого восторга предложение не вызвало.
– Может, сам сходишь? – спросил Краз.
Абрек отвел взгляд.
После минутной паузы слово взял Мастер.
Он, вначале, еще раз подчеркнул, что потеря Атамана – невосполнима. Что без Атамана лично ему, Мастеру, будет трудно жить. Что теперь встанет вопрос о том, кто заберет себе территорию Атамана. И что он, Мастер, предлагает сейчас никому туда не лезть, чтобы не вызвать подозрения в свой адрес.
Все кивнули.
Далее Мастер предложил всем вместе поискать заказчика убийства. Единогласно. Затем, тяжело вздохнув, Мастер заявил, что лично поговорит с подполковником Гринчуком. И результаты доложит обществу. Он, Мастер, надеется, что мент, как бы высоко он не взлетел, не откажется отвечать на вопросы. Иначе…
Что именно «иначе» Мастер не объяснял, поэтому каждый из совещавшихся мог предположить свое. Хотя, если честно, почти все мысленно пожелали, чтобы Зеленый был здесь не замешан. Потому что, если уж Зеленый взялся за прополку их рядов, то тут нужно было сильно подумать, а не примкнуть ли к нему. И хотя мысль эта была очень уж экзотической и необычной, но минимум пятеро из собравшихся решили, на всякий случай, улучшить свои отношения с Зеленым.
Если бы в этот момент Зеленый узнал о таких мыслях, то, возможно, это улучшило бы ему настроение. А так Гринчук писал бумаги и отвечал на вопросы, которые лично он считал идиотскими.
– Его пацаны чуть не протаранили мою машину, – в который раз рассказывал Гринчук. – Толком ничего объяснить не смогли и даже устроили между собой драку в моем присутствии. Я поехал поговорить с Атаманом, но ничего обсудить не успел. Появился стрелок, завязалась перестрелка. Все.
– Все? – переспросили у Гринчука.
– Все, – с честным выражением лица подтвердил Гринчук.
– А зачем вызвали туда своего подчиненного?
– А вы бы поехали туда один? – спросил в ответ Гринчук.
Начальник, расспрашивавший Гринчука, на вопрос не ответил, но стал выяснять, что же именно связывало подполковника милиции с уголовником. И заодно попытался разобраться, почему сотрудники милиции не предприняли попытку задержать хотя бы одного из нападавших.
В ответ на это Гринчук хмыкнул так красноречиво, что начальник перевел разговор на подробности. Кто и где стоял. Что делал и что видел.
Гринчук отвечал на вопросы. Михаил отвечал на вопросы. А Браток в это время старался не материться вслух.
Прапорщика Бортнева, естественно, по поводу убийства Атамана не вызывали, но жизнь ему это облегчало не особо.
Еще вчера Браток и Гринчук договорились тихо разобраться с конфликтом в семье Лелюковых. Браток должен был поговорить с мадам Лелюковой о том, что нанимать ребят со стороны для нанесения своему супругу тяжких телесных повреждений – не только неприлично, но и незаконно. А Гринчук должен был объяснить господину Лелюкову, что хоть он и очень богатый и уважаемый человек, но вести себя ему нужно так, чтобы не было мучительно больно.
Теперь убийство этого самого гребаного Атамана ставило перед Братком практически неразрешимую задачу.
И посоветоваться было не с кем.
Браток сидел в кабинете Гринчука и обреченно поглядывал на часы. Приближалось время, когда чета Лелюковых должна была прибыть по вызову на собеседование. Когда вчера они оба получили приглашение от Гринчука, то поначалу даже продемонстрировали недоумение. Зачем? Может, не стоит? В конце концов, они достойные люди и не потерпят… Оказалось, потерпят. Для этого Гринчуку пришлось лишь сказать пару слов каждому из них.
И вот теперь…
Браток почесал висок. Еще можно было все отменить. Позвонить обоим засранцам, перенести все на завтра. Правда, Гринчук может неодобрительно покачать головой, выслушав лепет Братка, а Братку очень не хотелось вызывать неодобрение Юрия Ивановича. Браток слишком уважал Гринчука, чтобы расстраивать его из-за такой ерунды.
Из соседней комнаты послышался странный звук. Словно какой-то стон. Браток поморщился. С одной стороны, это было не очень изящно, с другой стороны – ничего лучшего Браток придумать не смог.
В дверь постучали.
– Входите, – сказал Браток.
Вошли муж и жена Лелюковы.
И чего им, придуркам, неймется, мысленно вздохнул Браток. Шикарная баба, ухоженная и холеная. Мужик – не урод. И судя по прикиду бабы и по тому, что о нем говорили разные люди, не жмот. И даже ведь почти не изменяют друг другу.
– Мы к Юрию Ивановичу, – сказал Лелюков.
Лелюкова еле заметно кивнула.
Браток мысленно досчитал до десяти, потом выдавил из себя улыбку и указал на кресла перед столом:
– Это… присаживайтесь.
– Господа, – добавил Браток, подумав.
Лелюков придвинул кресло супруге, подождал, пока она сядет, потом сел и сам, аккуратно поддернув брюки.
Лелюкова заложила ногу за ногу.
Классные ноги, подумал Браток и поспешно отвел взгляд.
– Нас пригласил Юрий Иванович, – сказал Лелюков.
И где ж он так загорал, подумал Браток. В этом, как его, в солярии, наверное.
Браток передвинул по столу лист бумаги.
– Это, – начал Браток. – Я, значит, прапорщик Бортнев. И ваше… э-э… дело, поручено мне.
Браток достал из кармана носовой платок и промокнул лоб. Блин, а ведь он еще и не начал разговор.
– Вы… это… – Браток достал из кармана ручку и помахал ее в воздухе, словно дирижируя. – Прекращайте вы это…
Лелюковы переглянулись.
– Что именно мы должны прекратить? – спросил муж.
Жена просто пожала плечами и достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18