Взвизгнул и богатенький, пытаясь сгоряча возмутиться по поводу сво
ей травмы. Сидевший рядом Щука походя врезал пацану в рыло и заорал что-то
Горластому. Но Горластый, оправдывая свое прозвище, не особо напрягаясь,
перекрыл вспыхнувший гам.
Вначале он просто матерился, затейливо вплетая факты из биограф
ии и родословной всех присутствующих в узор самых изысканных ругательс
тв Семивратья, а потом, когда остальные смолкли, подавленные и смущенные
мощью Горластого, перешел к изложению фактов.
Если опустить чистые эмоции и крепкие выражения, информации не
несущие, получалось, что гребаное солнце, потыкавшись в долбаный Истинны
й горизонт на севере, в говенное море не нырнуло, а, завалившись, как шалав
а, набок, ломанулось к западу, отмечая свой след на воде шипящей полосой па
ра и тушками сваренной рыбы.
Выпрыгнувший сдуру из воды кит был солнечным диском разрезан на
две половинки, верхняя из которых, с китовой головой, оказалась на солнеч
ном диске сверху и шкварчала там до тех пор, пока полностью не сгорела. Вон
яло при этом мерзостно.
Рыбакам обычно верят мало. Горластому же не верили и рыбаки. Но в
его сегодняшнем выступлении было столько убежденности и готовности от
стаивать свою правду, что посетители «Клоаки», даже агент Одноглазого, с
мущенно смолкли. Особенно поражала воображение шкварчащая на солнце го
лова кита.
Первым нарушил тишину хозяин таверны:
Ц Ну, и хрена было кувшин молотить?
Заляпанные похлебкой рыбаки забормотали что-то типа: «Да, дейст
вительно, странно, что солнце... только задницу нужно в клочья рвать тому, к
то кувшинами в живых людей бросает, козлу эдакому».
Что-то всхлипнул под столом приходящий в себя после оплеухи бог
атенький мальчик. Накопленный за вечер жизненный опыт убедил его ограни
чить свое недовольство именно этим всхлипом.
Агент Одноглазого, чуть нагнувшись, заглянул под стол, оценивая
распухающее ухо пострадавшего, и подумал, что Щуку надо резать неожиданн
о, чтобы, не приведи Морской бог, не напороться на кулак.
А Щуку надо было резать обязательно, так как такое трепло могло р
ано или поздно вызвать в городе ненужные слухи.
Горластый же, выпалив наконец всю накопившуюся информацию (вмес
те с эмоциями), заплатил хозяину за уже выпитое и разбитое, после чего полу
чил новую порцию вина.
В «Клоаке» каждый начал чего-то хотеть. Богатенький мальчик, кот
орого отец именовал Младшим, очень хотел оказаться дома. Щука вовсе даже
наоборот: хотел явиться домой как можно позже, чтобы оттянуть еженощную
ссору с супругой, которая никак не хотела понять, что деньги заработать м
ожно и потом, а вот пропустить заседание в таверне ну никак невозможно. Го
рластый отчаянно хотел напиться, чтобы забыть жуткую ухмылку кита, разре
занного солнцем, и рев кипящего моря. И если кто-то полагает, будто это жел
ание было выполнить легче, чем первые два, то глубоко ошибается. Во-первых
, Горластый был человеком выносливым, а во-вторых, вино в таверне обычно ра
збавлялось так, что результатом пьянки чаще всего бывал отказ мочевого п
узыря, а не головы.
Агенту Одноглазого, который в порту назвался Купцом, очень хоте
лось побыстрее оказаться со Щукой в темном месте. Купец даже осторожно п
ереложил кинжал из ножен за пояс.
Кто-то из рыбаков начинал хотеть девку, кто-то Ц спать, хозяин та
верны хотел по-быстрому собрать со столов полупустые тарелки, чтобы сфор
мировать из объедков еще несколько порций. Начальник патруля портовой с
тражи, затаившийся со своими бойцами шагах в двадцати от таверны, хотел п
одождать еще немного, чтобы скомандовать начало облавы. Начальник патру
ля был из ветеранов осады Проклятого города, получил, как утверждали, кон
тузию и посему мог позволить себе такие нелепые выходки, как облава на те
рритории порта. Валяющийся в канаве пьяница хотел спать. Уснувший за сто
лом Крюк хотел проснуться, ибо во сне к нему снова приближалась акула, сож
равшая лет семь назад его правую руку...
Кстати, и остальные обитатели Семивратья также чего-то хотели, в
меру своих талантов и силы своего воображения. Но, как на следующий день с
казал городской пожарный, «жизнь, падла, такая сука, что, блин горелый, зве
здой накрыться Ц как два пальца обсвистеть».
Дело в том, что правдивый рассказ Горластого был неполным. Прост
о Горластый не мог видеть, что раскаленный диск долетел до Истинного гор
изонта на западе и врезался в него с мерзким визгом.
Истинный горизонт подался назад, оттягивая за собой небесный ку
пол и поверхность моря. Пара звезд с взявшегося складками неба рухнула в
море, а еще немного растянувшийся Истинный горизонт замер, завибрировал
, рождая полукруглые волны, а потом резко выпрямился, выплюнув сошедшее с
ума солнце в ту сторону, с которой оно прилетело.
Так что в тот момент, когда Горластый закончил свой рассказ, неск
олько остывший диск двинулся в путь по новому маршруту. Кто-то из академи
ческих умников придумал, что прямую можно задать, указав две точки, через
которые она проходит, Ц так вот, прямая, по которой двигалось солнце, прох
одила как раз через спящую на рейде галеру Одноглазого, к нижнему причал
у.
Но...
Горластый был прав Ц солнце двигалось низко, почти над самой во
дой. Разве что всего в локте от поверхности. И двигалось быстро. Так что вр
езалось в небольшой скалистый островок, как раз перед спящей галерой Одн
оглазого.
Островок взорвался кусками гранита, а солнце в результате прошл
о немного выше корпуса галеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17