– Знаете ли, мне кое-что стало ясно относительно советника Саддара – хотя мы никогда не сможем ничего доказать.
– Правда? – Глин посмотрел на Рикина. – Оставь нас.
Рикин поднялся, поклонился и вышел из комнаты.
Он провел долгую беспокойную ночь, ворочаясь на койке и думая о том, что между собой решают король и его госпожа.
Утром за ним в казарму пришла Гвенивер. По ее особой просьбе Рикину разрешили присутствовать на суде в зале для приемов. На возвышении сидел Глин в церемониальных одеждах, с золотым мечом в руке. Четверо советников, включая Саддара, стояли за его спиной, а два священника культа Бела находились справа. Свидетели разместились у подножия, и Гвенивер – среди них. При звуке серебряного рожка четверо стражников ввели Даннина. Судя по темным кругам под глазами, он не спал всю ночь. «Хорошо, – подумал Рикин. – Пусть ублюдок испробует возмездие до последней горькой капли.»
– Мы рассматриваем обвинение в святотатстве, – объявил Глин. – Лорд Даннин обвиняется в попытке обесчестить Гвенивер, леди и жрицу. Пусть выступят свидетели.
– Сеньор, – сказал Даннин. – Разрешите мне избавить вас от этого. Я признаю себя виновным. Просто выведите меня отсюда и убейте. Если я когда-либо был вам полезен, сделайте это сейчас и быстро.
Глин смотрел на него ледяными глазами, словно на незнакомца. Саддар улыбнулся себе под нос.
– Леди Гвенивер, – обратился к жрице король. – Выйдите вперед.
Гвенивер приблизилась к подножию трона.
– Мы предлагаем вам выбор возмездия. Обратитесь за советом к Богине. Как Она желает наказать лорда Даннина? Смерть или изгнание? Мы лишим лорда Даннина всех прав, званий и привилегий, он покинет наши земли. Мы оставим себе его ребенка, который будет воспитываться, как наш сын. Маленький мальчик не должен разделять позор своего отца. Этот приговор сохранит ему жизнь только потому, что преступление не было доведено до завершения. Если Богиня желает по-другому, то мы дадим ему пятьдесят ударов плетью, а затем повесим на рыночной площади города Кермора. Говорите от имени своей Богини и объявите наказание этому человеку.
Хотя Рикин знал, что она собирается сказать, он восхитился тем, как торжественно и глубокомысленно выглядит Гвенивер, притворяясь, что обдумывает вопрос. Когда Саддар начал догадываться о том, что сейчас услышит, создалось впечатление, словно у него рот наполнился уксусом. Наконец Гвенивер поклонилась королю.
– Богиня выбирает изгнание, сеньор. Преступление серьезно и по сути своей это святотатство, однако Богиня может быть милостивой, если в преступлении добровольно сознаются и если преступника довели до безумных действий не зависящие от него обстоятельства.
Она сделала паузу и встретилась взглядом с Саддаром. Старик сильно побледнел.
– Значит решено, – Глин высоко поднял золотой меч. – Таким образом мы объявляем вышеупомянутый приговор об изгнании Даннина. Отныне он больше не лорд. Стража! Уведите его. Пусть готовится к путешествию за пределы города. Пусть возьмет только ту одежду, что на нем, два одеяла, кинжал и две серебряные монеты, которые положены изгнаннику.
Когда стражники утащили пленника из зала, собравшиеся начали шептаться. Поскольку Рикину требовалось выполнить поручение, он выскользнул из боковой двери и поспешил в покои Даннина. Даннин стоял на коленях посреди комнаты, сворачивая плащ в скатку. Он бросил взгляд на Рикина и вернулся к своему занятию.
– Ты пришел убить меня? – спросил Даннин.
– Нет. Я принес тебе кое-что от госпожи.
– Жаль, что она не разрешила просто повесить меня. Порка была бы лучше, чем это.
– Не говори, как болван, – Рикин достал скатанное в трубочку послание на пергаменте. – Отправляйся в Блейддбир и отдай это лорду Гветмару. Ему нужен хороший капитан. Проклятые Вепри на границе сильно беспокоят госпожу.
Мгновение Даннин смотрел на свиток, который ему протягивали, словно руку дружбы, затем взял его и убрал под рубашку.
– Она очень щедра к тем, кого покоряет, но принять ее благосклонность – это, черт побери, самое худшее из всего. Скажи мне кое-что. Говори честно, Рикко, ради тех сражении, в которых мы вместе участвовали. Ты спишь с ней?
Казалось, рука Рикина сама по себе легла на рукоять меча.
– Нет. И никогда не буду.
– Хм. Значит, ты будешь ее маленькой декоративной собачкой, да? Я думал, что в тебе больше от мужика.
– Ты забываешь о Богине.
– Угу, – фыркнул Даннин.
Рикин обнаружил, что держит в руке меч, хотя не осознавал, как его вытянул. Даннин сел на пятки и ухмыльнулся, глядя на него. Силой воли Рикин заставил себя убрать меч в ножны.
– А ты хитрый ублюдок, да? – сказал Рикин. – Но я не собираюсь убивать тебя и избавлять от позора.
Даннин обмяк, как мешок с мукой. Рикин повернулся на каблуках и ушел, хлопнув за собой дверью.
Двор был заполнен людьми. Все лорды, все члены боевых отрядов, все слуги – все они были здесь, перешептывались и ждали. Рикин нашел Гвенивер и Невина у ворот, где пара королевских стражников держали черного жеребца Даннина, уже оседланного. Когда Даннин вышел из броха, толпа расступилась перед ним. Высоко держа голову, он легко и весело перебросил через плечо скатку, словно выступал в военный поход. Вокруг него поднялся ропот, но он улыбнулся стражнику, похлопал коня по шее, привязал скатку к седлу, игнорируя смешки и шуточки. Когда он сел в седло, несколько выкриков «Ублюдок!» прозвучали довольно громко. Даннин развернулся в седле, и поклонился насмешникам. И все это время он улыбался.
Следуя какому-то импульсу, который не мог понять Рикин, Гвенивер последовала за Даннином, когда он выезжал из ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143