«Дом на снос. Строительство ведет ЗАО «СМУ-5». Ответственный: прораб П. Р. Зайбегуллин».
Некоторое время Бурьин разглядывал это странное объявление, а потом выругался:
— А чтоб этого прораба! Помню, здесь был проезд, а потом улица, на которой живет тот переводчик… И че теперь, блин, делать?
— Пешком пройти. — Корсаков вылез из машины.
— Погоди, я с тобой! — крикнул Никита. — Только поставлю противоугонное устройство.
Он залез в багажник и достал табличку. На табличке крупно нацарапано: «Угонишь — ты труп!» — и нарисован скелет, очень внушительный.
Никита бросил табличку на переднее сиденье, захлопнул дверцу и бросился догонять Корсакова. Несколько минут они шли вдоль забора, тщетно пытаясь найти в нем проход или хотя бы пролом.
Но, видимо, прораб Зайбегуллин был с монументальными замашками. Все, что было за забором, могло три раза рассыпаться в прах, но забор, грозный и неприступный, стоял бы, как Великая Китайская стена, бессмертным памятником прорабу Зайбегуллину и его стройке века.
Приятели подумывали, уж не перелезть ли им через забор, но решили просто интереса ради дойти до его конца.
Но хитрости прораба Зайбегуллина не было границ. Забор уткнулсяв глухую стену многоэтажного дома, протянувшегося чуть ли не на целый квартал.
Приятели переглянулись и расхохотались.
— Лезем? — спросил Никита.
— Ну давай!
Слегка испачкавшись, они перемахнули через забор и спрыгнули на битый кирпич, думая, что восторжествовали над прорабом. Но Зайбегуллин и здесь оставил их в дураках. Построив одну сторону крепости, он поленился построить другую. С противоположной стороны стройки забора вообще не было…
Они успели как раз вовремя. У зиявшей выбитыми окнами пятиэтажки рядом с кучей строительного мусора стоял джип «Чероки» с распахнутыми дверцами. Двое мужчин таскивали девушку в строительный вагончик. Девушка, кстати, совершенно обнаженная, отчаянно сопротивлялась, царапалась, но почему-то не издавала ни звука.
Средь бела дня! Почти в центре города! Положим, я тожелюбитель острых ощущений, но не до такой же степени! — присвистнул Бурьин.
И что? Ты так и будешь тут стоять? — Перепрыгнув через кучу битого кирпича, Корсаков бросился к вагончику.
— Как изменились времена! — крикнул он на бегу. — Ведьсовсем недавно за оброненный женский платок стрелялись.
И правильно, нечего вещами сорить! Потерял чего из гардероба— застрелись! — устремляясь за приятелем, согласился пыхтящий Бурьин.
Услышав топот, громилы повернулись. Один из них пытался втолкнуть сопротивляющуюся девушку в дверь вагончика, а второй спокойно стоял, опустив руки и ожидая Корсакова.
Оставив внушительные монологи наподобие «Отпусти девушку, подонок!» героям боевиков, Корсаков бросился на противника, надеясь сшибить его с ног, но тот оказался проворнее. Алексей почувствовал, как что-то вспыхнуло у него в глазах и отдалось тупой болью в затылке.
Падая, он увидел, что громила склонился над ним, растянув в улыбке губы. Глаза у него были холодные и чуть прищуренные.
— Полежим в больничке? — спросил он.
— Добей его, Фома!.. А ну, не вырывайся, стерва! — крикнул его напарник, все еще борющийся с девушкой.
Фома выпрямился и увидел несущегося к нему бородача в кожаной куртке. Этот противник показался ему более серьезным, и он встал в стойку.
Никита перешел на шаг. Лицо у него было невозмутимым.
— Хочешь подраться, мальчик? Ну давай! Посмотрим, что ты умеешь. — И он, дразня, поманил к себе противника пальцем.
Решив нанести первый удар ногой в голову, громила совершил ошибку. Удар был хорошо поставлен и, возможно, в другом случае мог оказаться решающим, но он не учел реакции и мощи своего противника. Его бьющей ноге уже не суждено было опуститься. Чуть отклонившись, Бурьин перехватил ее на лету одной рукой, а другой — с силой нажал на колено. Послышался хруст. Фома хрипло застонал и свалился на битый кирпич.
— Закрытый перелом плюс смещение коленной чашечки, — сказал ему Никита. — В другой раз не работай ногами так высоко… А ты куда? А ну стой!
Второй бандит спрыгнул со ступенек строительного вагончика и бросился к машине. Он бы успел, но Корсаков, уже немного оправившийся, поставил ему подножку. Почти сразу неуемная сила оторвала противника от земли, подняла высоко над землей, и он всем телом врезался в лобовое стекло джипа.
— Ну вот, опять влипли. Говорила мне мама: не лазай через заборы, сынок, — проворчал Никита, помогая Корсакову подняться. — Ты как? В порядке?
— Голова кружится, — сказал тот, ощупывая подбородок.
— Раз кружится — значит, есть чему. Ты че, никогда раньше не тренировался?
— Почему это? Я фехтовальщик! — возмутился Корсаков.
— Ну тогда носи с собой рапиру! — посоветовал Бурьин, переводя взгляд вправо. — А, вот и наша спасенная! Не бойтесь, идите к нам! Только не вздумайте плакать, мы тогда сразу убежим.
Девушка, выйдя из вагончика, подошла к ним. Похоже, она совсем не стеснялась своей наготы. Кожа у нее была молочно-белая и поразительно чистая. «Странно, что у нее нет ни одного родимого пятна. Такое редко бывает». Едва Корсаков об этом подумал, как заметил у девушки справа от пупка небольшую родинку.
— Вам повезло, что эти мерзавцы не успели вас обидеть, — сказал он. — Вам нужна помощь?
— Помощь? — повторила незнакомка, словно пробуя навкус это слово. — Нет, спасибо, не нужна. Она мне вообще не была нужна.
Голос у нее поначалу звучал немного неуверенно, но с каждым следующим словом эта неуверенность исчезала.
Корсаков решил, что они имеют дело с женщиной не очень твердых моральных устоев, и почувствовал неожиданную досаду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18