– А вот это можно выяснить.
– Каким образом?
– Убить сукина сына сегодня же ночью. Возможно, я так и сделаю. Как только он выйдет от нее. В отеле он не останется. Он слишком боится навлечь на нее неприятности и подвергнуть ее хоть малейшей опасности. И потому никогда не останавливается в том же отеле, что и она. В этом городе у него есть три квартиры. Меня, откровенно говоря, удивляет, что он провел сегодня с ней так много времени.
– Я останусь с тобой.
– Нет-нет, занимайся своими делами. А это дело позволь мне завершить самостоятельно. Ты мне нужен, Дэвид. Очень нужен, поверь. Мне необходимо было все тебе рассказать и побыть в твоем обществе – чисто человеческая потребность, издревле присущая смертным. Однако это вовсе не означает, что ты должен все время быть рядом. Ты голоден. Я знаю. И мне нет необходимости читать твои мысли, чтобы понять это, почувствовать твою жажду. Боясь меня разочаровать, ты голодаешь с самого приезда сюда. – Я улыбнулся. – Порыскай по городу, Дэвид, и отыщи что-нибудь подходящее для себя. Ведь ты еще не охотился в Нью-Йорке, правда?
Он отрицательно покачал головой. Однако взгляд его изменился. В глазах появился голодный блеск. Такое выражение появляется во взгляде кобеля, учуявшего поблизости неудовлетворенную суку. Это звериное выражение свойственно всем нам, без исключения, ибо на самом деле мы ничем не лучше диких зверей.
– Не забудь о номере в Олимпийской башне, – напомнил я, вставая из-за стола. – И пожалуйста, если это будет возможно, с окнами, выходящими на собор Святого Патрика. И не слишком высоко. Желательно поближе к его шпилям и колокольне.
– Нет, ты определенно утратил свой великолепный сверхъестественный разум.
– Ни в малейшей степени. Однако мне пора, хотя за окнами идет снег. Он собирается уходить и уже нежно целует ее на прощание. Возле отеля его ждет машина. Он, скорее всего, поедет в ту квартиру, где хранятся наиболее ценные из его сокровищ. Он думает, что о ней не знают ни его соперники в преступном бизнесе, ни власти – или что, по крайней мере, они полагают, будто это антикварный магазин, принадлежащий кому-то из его друзей. Однако мне известно все. И я знаю, как много значат для него спрятанные там произведения искусства. Если он сейчас направится прямо туда, я последую за ним. Времени больше нет, Дэвид, мне надо идти.
– Не знаю, как и поступить, – признался Дэвид. – Я в полном замешательстве и едва не сказал тебе на прощание «Бог в помощь».
Я рассмеялся и, наклонившись, поцеловал его в лоб. Это был мимолетный поцелуй, не способный вызвать ненужных подозрений, даже если кто-то его и заметил. После этого, подавив внезапно охвативший меня приступ безотчетного страха, я вышел из отеля.
Высоко надо мной плакала в своем номере Дора. Она сидела у окна, смотрела как падают на землю снежинки, и сожалела о том, что отказалась принять его очередной подарок. Ах, если бы только… Прижавшись лбом к холодному стеклу, она молилась о своем отце.
Я пересек улицу. Снег не вызывал у меня неприятных ощущений. В конце концов, я все же монстр, а не человек.
Укрывшись позади собора Святого Патрика, я наблюдал, как моя симпатичная жертва покинула отель, прячась от снега, втянула голову в плечи и поспешно направилась к ожидавшему его дорогому черному автомобилю. Он плюхнулся на заднее сиденье и назвал шоферу адрес – совсем рядом с набитой антикварными вещами квартирой. Прекрасно! По крайней мере какое-то время он будет там один.
«Почему бы тебе наконец не исполнить задуманное, Лестат? – сказал я себе. – Почему бы не позволить дьяволу завладеть тобой? Вперед! Ты не должен испытывать страх, переступая порог ада. Так иди же!»

ГЛАВА 2

До квартиры в Верхнем Ист-сайде я добрался раньше, чем он, Мне уже много раз доводилось тайно провожать его до самых дверей, и потому дорогу я знал хорошо. Как и обстановку вокруг. Жильцы верхнего и нижнего этажей едва ли имели представление о том, кто занимает эту квартиру. Обычно так же устраивались в своих обиталищах и вампиры. Длинный ряд окон на втором этаже был защищен решетками и скорее походил на тюрьму; попадал туда отец Доры исключительно через заднюю дверь.
Он никогда не позволял водителю подъезжать к самому дому, а останавливал машину на Мэдисон или на Пятой авеню и дальше добирался пешком. Несколько зданий в этих кварталах также принадлежали ему. Однако никто из его преследователей не знал о существовании тайной квартиры.
Я не уверен, что точное ее местонахождение было известно даже его дочери. Во всяком случае, за те несколько месяцев, что я следил за этим человеком, с вожделением ожидая подходящего момента, чтобы отнять наконец у него жизнь, он ни разу не привозил туда Дору. Более того, проникая в ее мысли, я не мог уловить ни единого образа, связанного с этой квартирой. Но о существовании коллекции раритетов Дора знала. В прежние времена она принимала его подарки. Некоторые из них мне довелось видеть в ту ночь, когда я сопровождал ее до Нового Орлеана и затем неслышно прошел вместе с ней по пустым помещениям монастыря. Но сейчас все изменилось, и моя жертва горько сожалела о том, что дочь решительно отказалась от очередного подношения. По его мнению, вещь была действительно священной.
Проникнуть в квартиру мне не составило труда.
На самом деле квартирой эти апартаменты можно было назвать лишь с большой натяжкой. Правда, там имелся небольшой туалет, довольно-таки грязный, но лишь в том смысле, в котором бывает грязным любое помещение, которым никто не пользуется и которое стоит запертым в течение очень долгого времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25