Свеча его погасла, и по лестнице он взбирался уже в кромешной темноте. На одной из верхних ступеней его нога сорвалась, и он упал, сильно ударившись головой о камень. Бронзовый подсвечник со звоном покатился вниз. Борис не потерял сознания, радужные круги завертелись перед ним. И где-то далеко-далеко… Там, откуда они летели… Там была едва различимая фигурка… Девушка в темных полупрозрачных одеяниях.
Без лица.
Он услышал хрипловатый шепот, доносящийся не то из подвала, не то оттуда, где стояла девушка.
— Ты не нужен там… Здесь, глубоко внизу, о тебе позаботятся…
Отчаянным рывком Борис преодолел последние ступени. Лихорадочным усилием затворив толстую дверь, он накинул на петлю металлическую полосу и вбросил дужку замка. Пошатываясь, точно пьяный, он побрел не наверх, где ждал его старик, а к выходу. Зачем подниматься? Ему нечего сказать старику.
Наружная дверь была не заперта. Борис вышел на крыльцо, сощурившись от ударивших из просвета среди туч солнечных лучей. Он постоял немного, вдыхая чистый и прохладный после грозы воздух.
Потом он направился к машине.
19.
В ожидании лифта Оля нервничала. Когда (спустя вечность!) раскрылись перед ней приглашающе автоматические двери, она едва не повернулась, чтобы уйти из этого дома и больше не возвращаться сюда. Однако, ей все-таки удалось себя пересилить… Она шагнула в кабину и надавила на кнопку десятого этажа — сильно, словно от этого лифт мог подняться быстрее.
Возле двери квартиры она снова замешкалась, но тут ей уже проще было взять себя в руки (Рубикон перейден!) и позвонить.
Открыла красивая темноволосая женщина лет сорока, в вечернем платье и туфлях на высоком каблуке. Судя по одежде и тщательно наложенному макияжу, она собиралась уходить.
— Ракитина? — женщина отступила в прихожую. — Вот кого я меньше всего чаяла увидеть…
— Анастасия Владимировна, — пролепетала Оля едва слышно, — мне нужна ваша помощь.
— Профессиональная? — усмехнулась хозяйка квартиры.
— Да.
— Это меня еще больше удивляет. У меня очень мало времени… Но входи, поговорим. Любопытно…
Следом за ней Оля прошла в просторную гостиную, села в предложенное хозяйкой кресло. Анастасия Владимировна уселась напротив нее, закурила, разглядывая гостью в упор. Оля молчала; хозяйка заговорила сама.
— Передо мной Ольга Ракитина… Та самая Ольга Ракитина, которая публично оскорбила меня. Назвала шарлатанкой и… Как еще? Ах да, пиявкой, паразитирующей на суевериях и человеческих несчастьях. Конечно, тебя до некоторой степени извиняет то, что ты лыка не вязала. В уголовном кодексе, правда, опьянение считается обстоятельством отягчающим. Но ладно, мы не в суде… И вот теперь эта Ольга Ракитина приходит ко мне за помощью. К небезызвестной шарлатанке Анастасии Раевской. Любопытно!
— Мне… Лучше уйти, — сказала Оля, поднимаясь.
— Сидеть! — прикрикнула Раевская. — Мы едва ли друзья, вернее — ты мой недруг, потому что я тебе не сделала ничего плохого. И раз ты пришла сюда, значит, тебе очень нужно… Последняя инстанция, правильно?
— Правильно…
— Я попробую тебе помочь.
— У меня нет денег…
— С этим как-нибудь разберемся…
— И у вас нет времени сейчас. Может быть, я приду в другой раз?
— Пустяки, я собиралась на презентацию. Пусть сегодня презентуют без меня.
— Не так-то просто объяснить, в чем моя проблема, Анастасия Владимировна…
— Не надо ничего объяснять. Я должна увидеть … А если я ничего не увижу сама, объяснения не помогут.
Раевская встала, погасила сигарету, поставила стул в центре комнаты.
— Пересядь сюда.
Оля повиновалась. Анастасия Владимировна вышла на минуту и вернулась с маленьким стаканчиком, на дне которого плескалась зеленая жидкость.
— Выпей это.
Оля сделала осторожный глоток. Комната поплыла перед ее глазами, но лишь на мгновение. Вслед за этим очертания предметов обрели небывалую четкость, словно Оля смотрела сквозь какие-то фантастические контактные линзы, позволяющие проникнуть в самую сущность вещей.
Задернув шторы, Анастасия Владимировна поставила перед Олей зеркало. Еще два зеркала она разместила за спиной Оли так, чтобы все три взаимно отражались. Затем она зажгла свечи — шесть, по две у каждого зеркала. Над каждой свечой она укрепила изогнутый зажим с коричневатой лучиной, вроде ароматических палочек, что продаются в магазинах с индийскими сувенирами. Комната заполнилась разноцветными клубами экзотических фимиамов. Они перемешивались, поднимаясь к потолку, но странным образом каждая струйка дыма сохраняла свой первоначальный цвет.
Раевская стояла за спинкой стула, держа ладони в нескольких сантиметрах от висков Оли. В зеркале Оля видела ее лицо с полуприкрытыми глазами, бледное, сосредоточенное. Раевская что-то шептала, так тихо, что нельзя было разобрать ни слова. Паук, притаившийся в глубинах сознания Оли, зашевелился, встревожился,
/тук-тук-тук-тук-тук /
побежал проверять свои соединения. Компьютер по-прежнему работал.
— Я буду задавать вопросы, — сказала Раевская, — отвечай только «да» или «нет». Тебе кажется, будто кто-то управляет тобой?
— Да.
— Твои добрые намерения оборачиваются злом?
— Да.
— Не по твоей воле?
— Да.
— И в то же время ты не уверена, что это не ты, не твоя воля?
— Да.
— Все так, — резко уронила Раевская, опуская руки. — Ты не одна, девочка. В тебе враг, чужой. Он уничтожит тебя, полностью. Останется только он.
Едва не свалившись со стула, Оля обернулась.
— Что же делать?
— Сиди, сиди, — Раевская придержала Олю за плечи, разворачивая ее к зеркалу, которое совсем уже заволакивал разноцветный дым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95