— И я не вижу, каким образом вы… Или кто-то еще мог бы мне помочь. Вы сами только что сказали…
— Выход есть. Взгляните на эту книгу.
Кордин посмотрел в ту сторону, куда указывала его странная гостья. На ломберном столике лежала толстая книга. Он подошел и взял книгу в руки, чтобы лучше разглядеть ее при тусклом свете.
Вид этой книги словно воплощал дух и достоинство минувших столетий. На кожаном переплете еще сохранились следы золотого тиснения, но прочесть название можно было только по теням рельефных букв: «Зерцало магистериума». Переплет был застегнут тремя золотыми замками. Кордин попытался отомкнуть один из них.
— Не надо, — сказала женщина.
— Почему? Нужен ключ?
— Нет, это просто застежки. Но не открывайте их. Эта книга предназначена не для вас.
— А для кого?
— Для отца Павла. Он ведь ученый, верно?
— Да.
— Тогда ему, без сомнения, будет интересно прочесть эту старинную книгу. Передайте ее отцу Павлу, но ничего не говорите о ней ни его брату, графу Ланге, ни вашей сестре. И ни в коем случае, никогда и нигде не упоминайте о том, что встречались со мной! Если вы нарушите эти условия, вы все погубите. Безвозвратно.
— Но отец Павел может и сам сказать о книге брату, или Елене, или обоим…
Тень холодной улыбки тронула губы незнакомки.
— Пусть он начнет читать при вас. А дальше — будьте спокойны. Он ничего никому не скажет.
Бросив на незнакомку тревожный взгляд, Кордин взвесил книгу в руках.
— Что эта за книга? Почему мне нельзя ее прочесть?
— Разве я сказала, что нельзя? Я просто не хотела, чтобы вы тратили время на чтение. Вам нужно очень, очень спешить.
— И что же, — недоверчиво спросил Кордин, — когда отец Павел прочтет эту книгу, он сам отговорит мою сестру от ее планов?
Незнакомка снова улыбнулась, еще холоднее.
— Отговорит или нет — этого я не знаю. Но знаю, что тогда этим планам сбыться не суждено.
Кордин положил книгу обратно на ломберный столик и подошел ближе к своей гостье.
— А откуда я знаю, что вы меня не обманываете?
Она с полнейшим безразличием передернула плечами.
— Попробуйте. Что вам терять?
— Гм… Действительно. Но как же я отдам книгу отцу Павлу? Если не упоминать о вас, как я объясню, откуда она у меня?
— Это я должна за вас придумывать? Нет уж, придумайте что-нибудь сами… Скажите, например, что нашли ее в каком-нибудь тайнике, в подвале Нимандштайна… И прежде чем прочесть и составить собственное о ней суждение, вам хочется узнать мнение ученого. Разве это не естественно?
— Пожалуй, не слишком. Но я придумаю более убедительное объяснение.
— Придумайте. Ведь это ваша профессия — убеждать людей?
Устремив на незнакомку жесткий взгляд, Кордин процедил.
— Вам слишком многое обо мне известно.
— Мне известно все, — сказала она.
— Вот как?
— Да. Но мне пора уходить. Нам с вами больше не о чем разговаривать. Вы поняли, что нужно делать. Теперь все зависит от вас. Прощайте. Не провожайте меня, я знаю дорогу.
Она встала и направилась к двери.
— Подождите, — окликнул ее Кордин.
— Что? — бросила она не останавливаясь, с полуоборота через плечо.
— Почему вы мне помогаете?
Она только усмехнулась. Массивная дверь закрылась за ней.
18.
Партию в бридж в доме Ланге составили Владимир Кордин, его сестра, Аркадий Горский и хозяин дома. Елена с каждым днем все дальше отходила от светских развлечений. Они становились ей безразличны, но ей не хотелось огорчать мужчин, которым не хватало четвертого партнера. В особенности ей не хотелось огорчать брата. Она была признательна и благодарна ему за то, что он, как ей казалось, понимал ее теперь. Конечно, он едва ли стал ее горячим сторонником, но сумел понять и принять ее намерение, и что не менее важно, установил добрые отношения с отцом Павлом.
Что же касается самого отца Павла, в последние три дня он почти не покидал своей комнаты, был угрюм и немногословен. Ланге отчасти удивляло такое поведение брата, но он полагал, что священник занят углубленными богословскими штудиями. Истинная причина была известна лишь Кордину — три дня назад он передал отцу Павлу «Зерцало магистериума».
Кордин и Елена играли против Ланге и Горского. За окнами стемнело, партия подходила к концу при электрическом свете; все игроки оставались почти при своих. Когда Елена сдавала карты в очередной раз, произошло событие, подобного которому никогда еще не случалось в доме графа Ланге.
Высокая двойная дверь распахнулась настежь от сильного удара снаружи. На пороге возник мальчишка лет пятнадцати, помощник садовника — до того Ланге ни разу с ним не разговаривал и даже не помнил, как его зовут. Ухватившись за косяк, он тяжело и часто дышал, глаза его дико блуждали. Все четверо игроков смотрели на него в изумлении. Больше всех был поражен Ланге. Что это значит?! Лишь нечто чрезвычайное могло заставить мальчишку бесцеремонно ворваться сюда.
— Ваше сиятельство… Ваше сиятельство…
— Что такое?!
— Там… В старом каретном сарае… Скорее!
На лице мальчика был написан такой неподдельный ужас, что четверо переглянулись, вскочили и вслед за ним бросились к выходу. На бегу мальчик неразборчиво бормотал, срываясь на крик и рыдания.
— Я на двор вышел… Смотрю, в старом каретном сарае ворота приоткрыты… И свет!.. Кто же это там, думаю… А ну как недобрый человек забрался… Дай, думаю, посмотрю… Подошел… А там… Там!!!
Ланге оказался у ворот сарая первым и широко открыл обе створки. Остальные молча стояли за его спиной.
В сарае ярко горели два каретных фонаря, пламя гудело и билось в их черных цилиндрических корпусах. Жестяные рефлекторы отбрасывали конусы света к дальней стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95