– Туристским аттракционом, – он пользовался авторучкой как указкой, – занято лишь юго-западное крыло, вот это. Внизу подземные лабиринты. Юго-восточное крыло разрушено, вот здесь я выбрался наружу… За ним, дальше на север, есть студия – тут на снимке этого крыла не видно, оно загорожено башенкой.
– Какая студия?
– Там они снимают порнофильмы, – усмехнулся Шерман, – не то с ведома участников действа, не то без ведома. Я едва все не испортил, хотел было броситься выручать девушку. К счастью, вовремя сориентировался – там все было добровольно и взаимно.
– Выручать? – Ника подняла взгляд. – Вам показалось, что…
– Ну да, что ее обижают.
– Джон, вы странный человек. Вокруг нас убийства, опасность грозит многим людям. И вы сами говорили, что эта группа натворит еще чего похуже, если уже не творит… А вы могли крупно влипнуть из-за девушки, которую, видите ли, обижают в порностудии! А обо мне вы подумали?
Выражение лица Шермана изменилось. Он смотрел на Нику с каким-то малопонятным удивлением, вряд ли относящимся к ее словам, и в то же время чуть виновато. Ника ощутила в нем некую трогательную растерянность, так не вязавшуюся со сложившимся представлением… Но она могла и ошибаться.
– Понимаешь ли, Ника, – медленно произнес он, – я не знаю, как ответить… Такое бывает, что проходишь мимо чего-то ради важного, главного или единственного. Но потом, когда достигаешь цели, это сидит в тебе. Допустим, ты предотвратил катастрофу космического корабля, спас экипаж, сотни пассажи­ров… А кто-то остался в шлюзе без кислорода, и ты знал об этом. Если бы ты бросился его спасать, потерял бы время. Могли погибнуть все, и он в том числе. Ты все рассчитал правильно, но тот – он остался в шлюзе. И это в тебе сидит.
Глаза Ники расширились.
– Но, Джон… Так ведь нельзя! Вот в вашем примере, случись такое еще раз, вы бы стали вытаскивать того, из шлюза?
– Не знаю. Скорее всего, нет.
– Если приходится выбирать между одним и многими…
– Ника, это не математическая схема, где одно действие обязательно приводит к одному результату, а другое – к другому. На самом деле никогда не знаешь наверняка. Хотя там я об этом не думал…
– Где, в студии?
– В какой студии? – Шерман будто очнулся. – Ах да, конечно. В студии.
Потянувшись за фаянсовым заварочным чайником, Ника так и не взяла его в руки, задержав взгляд на Шермане:
– А откуда такой пример, Джон? Почему космический корабль? Космических кораблей с сотнями пассажиров не бывает.
– Просто пример, – сказал Шерман с легкой досадой. – Из фантастического фильма… Вернемся к Штернбургу.
Авторучкой он обвел круг на фотографии:
– Самое интересное я обнаружил вот здесь, на северо-западе. Что-то вроде гигантской цистерны, там искусственное озеро. Если в Штернбурге есть что искать – а я думаю, да, – то именно здесь. К сожалению, я не сумел провести детальную разведку, но я намерен посетить Штернбург еще раз.
Ника вздрогнула:
– Когда?
– Послезавтра. Приготовления будут сложными, они займут целый день.
– Послезавтра… И во сколько мы отправляемся?
С усталой улыбкой Шерман покачал головой:
– Ника, ты со мной не пойдешь.
– Да нет, я как раз пойду с вами.
– Нет. – Шерман вздохнул. – Твоя поездка за мной на «Эскорте» тоже не была прогулкой в детском парке, но сейчас положение сильно осложнилось. Если мы копаем в нужном направлении, то смотри, что есть теперь у наших противников. Происшествие у дачи Щербакова – раз. Загадочный клиент, купивший тур и немедленно сбежавший, – два. Моя фальшивая анкета в агентстве – три. Ты считаешь, что они не насторожатся по-настоящему после всего этого?
– Ну и что? Вы же идете.
– Да, я иду. Но ты – нет.
Отодвинув зазвеневшую на блюдце чашку, Ника резко встала:
– Мистер Шерман, если нет никаких шансов вас уговорить…
– Что тогда?
– Тогда я ставлю ультиматум.
– О! Это любопытно.
– Смейтесь, смейтесь, будет еще смешнее. Прямо отсюда, сию минуту я еду в ФСБ. Там я рассказываю все от начала и до конца. О Кедрове, о списке и убийствах, о даче Щербакова, о вас, о вашей магнитоле-передатчике, о Штернбурге, о том, как вы там побывали и что нашли, и о том, что вы собираетесь вернуться туда снова. Все без утайки. Вот так-то, сэр.
Шерман в отчаянии всплеснул руками:
– Ника, ты не должна этого делать! Нельзя допустить, чтобы они вмешивались, никто не должен вмешиваться!
– А почему? – Ника прищурилась. – Почему это спецслужба моей страны не должна раскрывать преступления на российской территории? Пострадают интересы Великобритании? Да знаете, где я видела вашу Великобританию вместе с ее интересами?
– Ника, все обстоит совсем по-другому…
– Ах, по-другому? Уж не задирает ли нос британский суперагент? Не считает ли он, что ФСБ непременно потерпит фиаско там, где он, и только он один, добьется успеха?
Шерман закрыл глаза и оперся затылком о спинку кресла.
– Я боюсь прямо противоположного…
– Того, что успеха добьются фээсбэшники?
– Да. Того, что они сделают это, и сделают быстрее, профессиональнее, эффективнее, чем я. Или того, что ты попадешь на человека в ФСБ, работающего на наших противников. И в том, и в другом случае мои усилия пойдут насмарку, и земную цивилизацию придется сдавать в архив.
– Джон, я устала от ваших загадок!
– Я не могу выразиться яснее.
– А я не хочу играть по вашим правилам. Решайте – или вы берете меня с собой, или я иду в ФСБ.
Неожиданно по губам Шермана скользнула улыбка.
– Ты очень храбрая, Ника. Но скажи, почему ты так хочешь сунуться туда, где опаснее всего?
– Совсем наоборот, я трусиха. И если вам верить – а я вам почему-то верю, – то как раз безопаснее всего на нашей планете не отходить от вас ни на шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111