Да, я обычный человек, и мне свойственны те же страхи, опасения, колебания, то же малодушие и, надеюсь, те же благие порывы, что и большинству других. Я ученый, а не герой, вот именно поэтому я сделал свой негероический выбор. Обращаясь к ученым новых поколений, я отдаю себе отчет в том, что могу предстать обскурантом или самозваным пророком, но меня это не пугает. У меня есть надежда, что те немногие, кому адресованы мои дневники, для кого они единственно и могут иметь значение, поймут меня. Я верю в разум и будущее Земли.
ЭБЕРХАРД ФОН ШВАНЕБАХ
ВЕНА, 12 НОЯБРЯ 1952 ГОДА»
Закончив чтение, Рольф Pay сложил письмо, убрал его в конверт и задумался. Фон Шванебах уже не был «каким-то родственником», умершим до рождения Pay. Письмо создавало образ человека. Pay отметил, что написано оно было, видимо, не на едином дыхании. Вероятно, фон Шванебах обдумывал его долго, писал и редактировал отдельные фрагменты, а потом собрал все вместе, переписав заново. Отсюда противоречивость, стилевые, эмоциональные и, если придраться, логические нестыковки. Тон письма был то подчеркнуто сухим, то цветистым до выспренности («небесный посланец Зла…»), то растерянно-оправдывающимся. Ученый то ли не заметил этих несоответствий в окончательном варианте, то ли не придал им значения, что в общем неудивительно для человека, привыкшего изъясняться формулами. Так или иначе, письмо давало представление о личности фон Шванебаха, и сам себя он характеризовал, по-видимому, довольно точно: подвержен колебаниям и малодушию, но не чужд благих порывов…
Однако решение прекратить некие исследования нельзя объяснить порывом, импульсивно такие вещи не делаются. Очевидно, решение было продуманным и нелегким, а значит, и опасность в тех исследованиях крылась немалая. «Едва не поставил человечество на грань катастрофы» – так писал фон Шванебах. Что это – взволнованное преувеличение? И что за искушение пришло с небес, что называл автор письма «событием А»?
Рольф Pay вынул из кейса дневники. Первая тетрадь была датирована 1943 годом. Открывая ее, Pay ощутил смутное беспокойство, и одновременно к нему пришло жгучее предчувствие чего-то значительного, сильного и неизбежного. Чего-то такого, что может изменить его жизнь.
… Когда стемнело, Pay все еще сидел над дневниками. Он оторвался только чтобы зажечь в комнате свет. Миновала полночь, забрезжило утро, а он все читал и читал.
Pay лег в шесть утра и проспал, вернее продремал, всего два часа. В восемь он был уже на ногах, а в половине девятого звонил Михаэлю Хенингу, владельцу маленького, но очень оперативного сыскного агентства.
– Доброе утро, Михаэль. Говорит Рольф Pay.
– Рольф Pay! – воскликнул Хенинг, всеми обертонами голоса подчеркивая гамму отрицательных эмоций. – Мне было бы приятнее услышать «говорит налоговый инспектор».
– Спасибо, – усмехнулся Pay.
– Я до сих пор просыпаюсь в холодном поту, когда снится то дельце во Франкфурте, что ты мне подсу­нул…
– Ты неплохо заработал на нем.
– Лучше бы не видел я этих денег… А ты легок на помине, Рольф. Только что по радио сообщили об очередной авиакатастрофе, и я подумал: вот бы ты оказался в том самолете…
Pay отрывисто засмеялся:
– Пока не мой рейс.
– Рольф, ты уже понял, как тепло я к тебе отношусь. Какую бомбу для старика Хенинга ты приготовил на этот раз?
– Тебе знакомо имя Эберхард фон Шванебах?
– Кажется, нет. Но стольких людей встречаешь… Хочешь, чтобы я порылся в памяти?
– Нет, не нужно. С фон Шванебахом ты встречаться не мог, он умер в пятьдесят третьем… Мог слышать об этом ученом – но ладно, не важно. Ну а Вернер фон Браун?
– Ракетный барон, отец американской космической лунной программы? Этого Вернера фон Брауна ты имеешь в виду?
– Его самого. Во время войны фон Шванебах работал с ним, не под его руководством, но бок о бок, только не в Пенемюнде, где работал фон Браун, а рядом, в исследовательском центре Шпандоверхаген.
– И что же?
– Я дам тебе одиннадцать имен – сотрудников и ассистентов фон Шванебаха. Эти люди работали с ним до сорок пятого года в Шпандоверхагене, а некоторые и позже, в Брентвуде, в Калифорнии. Я хочу, чтобы ты выяснил, жив ли кто-нибудь из них до сих пор, и если да, кто где находится.
– Помилосердствуй, Рольф! – Pay почти увидел, как Хенинг в своем кабинете схватился за голову. – Гоняться за призраками спустя полвека! Если бы ты нанял меня, чтобы слетать на Луну и привезти скрывающегося на темной стороне Бормана, тогда пожалуйста, вылетаю хоть завтра. Но это… О господи… Когда тебе это нужно?
– Вчера.
– Рольф!
– Не стесняйся в расходах, Михаэль. Счет пришлешь обычным порядком, и я не обижусь, если цифры в нем будут слегка завышены.
– Понял. Когда я получу имена?
– Сейчас, пришлю тебе по электронной почте.
– Я позвоню, как только что-то узнаю, но не жди от меня чудес.
– От кого же еще ждать…
В кабинете Рольф Pay приготовил файл для отправки Хенингу. Туда вошли одиннадцать имен из дневников фон Шванебаха и некоторые отрывочные сведения об этих людях, разбросанные по страницам пяти тетрадей.
4
Германия, Гамбург
12 января 2001 года
Прилетевшего утренним рейсом «Люфтганзы» Рольфа Pay ждал на стоянке заранее заказанный автомобиль. Pay неплохо знал Гамбург, поиски нужного адреса не составят труда. Сложнее было договориться по телефону о встрече. Единственный, кого нашел Хенинг, бывший ассистент фон Шванебаха восьмидесятишестилетний Вольфганг Роде поначалу наотрез отказался говорить о чем-либо, имеющем отношение к его работе в Шпандоверхагене и Брентвуде. Лишь когда Pay определенно намекнул на возможность публикации дневников фон Шванебаха, где фамилия Роде фигурирует неоднократно, старик согласился принять его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111