Да, но не так прост мистер Браун, он оценивает свою работу дороже. Он договаривается с Делро. Не знаю, как он решил вопрос собственной безопасности во взаимоотношениях с Делро, но нельзя сомневаться, что успешно. Экс-адвокат Маркоса согласен щедро поделиться с Брауном за его молчание… Брауна ищут секретные службы Филиппин, его ищут колумбийские кредиторы, а он живет себе в Лондоне.
– Все? – напряженно спросил Джонс, забывший о своей трубке.
– Почти. Еще мелочь. Настоящее имя мистера Брауна – Стивен Эмори, а сейчас его зовут Дик Джонс.
Джонс-Эмори теперь смотрел на Pay без прежнего академического любопытства, словно уже решил для себя какие-то вопросы.
– Фроймюллер, – сказал он.
– Простите, мистер Эмори?
– Вы – австриец. Только один человек в Австрии знает, кто я и где живу. Гюнтер Фроймюллер.
– Я не называл вам его имени, это вы его назвали. Кроме того, австрийцу не обязательно ограничиваться пределами Австрии…
– Перестаньте, – усмехнулся Эмори. – Не бойтесь за него. Я профессионал, а профессионалы не мстят, если это не приносит выгоды. Но как вы раскопали мою историю?
– Охотно расскажу. Я в некотором смысле ваш коллега, работал в… скажем так, австрийском черном ЦРУ. Наши дороги пересеклись с вашими, и какое-то время я шел по вашему следу. Но потом выяснилось, что наша операция уводит в другую сторону… А информация сохранилась. Я никак не мог ее использовать, даже продать филиппинцам, ведь ни номера счета, ни вашего имени и адреса, ни сведений о теперешнем местонахождении золота, ни новых координат и псевдонима Делро у меня не было.
– А Фроймюллер?
– Его имя лишь промелькнуло. Я знал, что он до последнего времени был как-то связан с вами. Мне нечем было прижать Фроймюллера, и я организовал довольно гнусную провокацию, поджарил его, на что никогда не пошел бы раньше.
– Что же заставило вас сейчас?
– Ситуация. Финансовые затруднения. Поверьте, мистер Эмори, только крайняя необходимость вынудила меня разыскивать вас.
– Карточные долги? – съязвил Эмори с застывшей улыбкой.
– Ну, тогда бы я просто застрелился… Нет, одна занятная идея.
– Политическая?
– Я похож на фанатика-экстремиста?
– Я видел разных фанатиков. Кое-кто из них внешне напоминал нормальных людей… Сколько вам нужно?
– Десять миллионов долларов.
– Серьезная сумма.
– Да, серьезная.
– А если я скажу «нет»?
– Тогда придется за те же деньги продать вас фи­липпинцам. Наркобароны ведь столько не дадут? Или дадут? По-моему, в их среде принцип неотвратимости возмездия очень важен, но еще важнее расчет. И если они сочтут эти деньги хорошим капиталовложением, то…
– Вряд ли вы успеете, мистер Клаус. Я сильнее вас.
– Так ли? Из Лондона вам никуда не скрыться. Вы под постоянным наблюдением, вы – рыбка в моем аквариуме, отныне и навсегда.
– Как я и предполагал, – заметил Эмори. – Шантажисты никогда не останавливаются, вы будете доить меня вечно.
– Ошибка, – горячо возразил Pay. – Эмори, я не лгу вам. Десять миллионов долларов нужны мне для осуществления конкретной программы, и это все.
– Гм… Кажется, у меня не слишком широкий выбор.
– Да, не слишком. Можно считать, что в главном мы достигли согласия?
– Да. Ваша запоздалая рождественская сказка стоит десяти миллионов.
– Позже я сообщу вам номер счета в Австрии и все подробности… А напоследок скажу, что восхищаюсь вами, Эмори. Операция «Фиеста» была великолепна. Но почему вы обманули партнеров? Чересчур большим куском можно и подавиться.
– Да потому, что меня все равно прикончили бы, те или эти. В таких играх победителей не судят, их убивают без всякого суда. Делро для меня – наименьшая опасность.
Pay медленно наклонил голову. Он думал о том, что и сам рискует подавиться чересчур большим ку­ском. Давно ли десять миллионов долларов были для него суммой абстрактной, несбыточной, среди прочего и потому, что он не стал бы ввязываться ради них в авантюры? Теперь игра едва началась, а эти деньги будут получены и тут же разменяны, как пешка в дебюте. Десять миллионов долларов – маленькая пешка в шахматной партии.
Он почти дружески простился с Эмори. Они были похожи, эти два игрока, и обоим пока везло.
16
Вена
26 февраля 2001 года
– Десять миллионов долларов! – Фолкмер будто отлил эти слова из чистого серебра. – Рольф, а ну его к дьяволу, твой проект «Мельница»… Давай переселимся на тихий красивый островок где-нибудь подальше, выстроим дворец, импортируем тысячу девушек из Таиланда…
– «Мельница» все это перемелет, Йохан, – объяснил Pay, как бы взвешивая предложение Фолкмера всерьез. – Когда русские завершат проект, наши доллары будут стоить дешевле, чем листья на деревьях.
– Не собираются же они разрушить всю мировую экономику! – воскликнул Фолкмер, открывая бутылку коньяка.
– Они смогли бы это сделать.
– Все-таки интересно, что у них на уме. Какая-нибудь эксцентричная безумная диктатура в духе Нерона?
– Фантазии не хватит. Но каковы бы ни были их планы, они останутся утопией.
– Надеюсь, из-за нас.
– И я надеюсь, но и без нас тоже. Слишком много персон суетится вокруг, и они неизбежно перегрызут друг другу глотки. «Мельница» может быть эффективной при локальном централизованном управлении…
– Вот-вот, и управлять будем мы.
– Управляй пока бутылкой.
Фолкмер наполнил бокалы для себя и Pay.
– А теперь, – сказал Pay, чуть пригубив коньяк, – твои соображения по второму этапу.
– Они просты. В Санкт-Петербурге смогут свободно действовать только аборигены, то есть русская ветвь организации Клейна.
– Ты говорил, что с Клейном нелегко иметь дело.
– Придется, – произнес Фолкмер без энтузиазма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111