– А нужен ли нам Калужский? Судя по твоим словам, открытый им процесс несложен. Имея информацию как руководство к действию, любой сообразительный студент справится. Так что нам необходим не Калужский, а файл Калужского. И это обойдется дешевле. Мы проверим. Если бред, спишем в убыток, а если реальность…Генрих Рудольфович сжал кулак. Барсов ужаснулся. Он сам запустил смертоносную машину, и судьба профессора была предрешена. Но не лукавил ли Николай Николаевич? Неужели в глубине души он не мог предвидеть?..– Генрих Рудольфович, – проговорил он, – Калужский мой старый друг. Когда на зимней рыбалке я провалился под лед, он вытащил меня, рискуя жизнью. Неужели нельзя решить вопрос иначе?– Можно конечно. – Бек пожал плечами. – Есть у твоего профессора дети?– Сын Антон, двадцать лет.– Единственный сын?– Да.– Ну вот, исходя из этого, и попробуй уговорить Калужского.– Я?! – Барсов поежился. – Генрих Рудольфович, это невозможно. Калужский – человек совершенно не от мира сего. Он считает меня…Бек величественно восстал из кресла, навис над Барсовым, который, казалось, уменьшился в росте, и загрохотал:– Ах вот как! Мало того что я должен спасать жизнь твоего приятеля, в чем я абсолютно не заинтересован, так я еще обязан заботиться о твоей репутации! Ты собираешься положить в карман кругленькую сумму, сам остаться чистеньким, а всю грязную работу за тебя сделает дядя Генрих! Вон с глаз моих! И без договоренности с Калужским не возвращайся – выкину…Не помня себя, Барсов попятился к дверям и пулей вылетел из особняка. Усевшись в свою машину, он дышал тяжело, прерывисто.– Куда, босс? – осведомился водитель.– Погоди пока…Барсов попал в отвратительный переплет. Он получил приказ, и его надлежало выполнить – с Беком шутки плохи. А выполнять приказ – значит, предстать перед другом в мерзком обличье шантажиста… Барсов застонал.– Что с вами, Николай Николаевич? – обернулся водитель.– Да что-то сердце прихватило.– Таблетку?– Давай.Барсов положил валидол под язык. Он не знал и не мог знать, что его душевные терзания напрасны, что друг не разочаруется в нем, ибо им не суждено увидеться – ни в этот день, ни на следующий. Никогда. 22 Двое парней сидели на лавочке в парке, откуда хорошо просматривался подъезд дома профессора Калужского. Эти двадцатидвухлетние негодяи были известны в приблатненной среде под кличками Фонарь и Черный, а в миру как Василий Шабанов и Сергей Чернов.– Вон, видишь, – указал пальцем Фонарь. – Вон тот, что вышел. Это сын его. Значит, теперь старик в квартире один. Пошли.Фонарь встал, Черный же словно приклеился к скамье.– Ты чего? – обернулся Фонарь.– Боязно, застукают в подъезде…– Кто? – Фонарь ухмыльнулся. – Одиннадцать часов, все слиняли на работу. Мы мухой. Вещички в машину – и айда. «Москвичок» мой хоть и дряхлый, а бегает…Шабанов безосновательно назвал видавший виды «москвич» своим – он временно реквизировал машину у деда, пока тот отлеживался в больнице после инфаркта.Не первый месяц Фонарь и Черный промышляли квартирными грабежами. Объекты выбирали просто – где железная дверь, там есть чем поживиться. В особо, по их определению, круто навороченные квартиры ни Фонарь, ни тем более трусоватый Черный соваться не рисковали – там можно и пулю схлопотать. А вот те, что попроще, но все-таки с железной дверью…Перед налетом Фонарь провел рекогносцировку. Представившись электриком, которому нужно проверить счетчик, он разговорился с профессором и узнал, что тот живет вдвоем с сыном и днем нередко бывает дома. Фонарь ковырялся в счетчике, а сам оценивал боковым зрением обстановку. Вскоре он понял: подходяще.Провернуть операцию решили на следующий день.– Да вставай ты! – Фонарь толкнул под ельника в плечо. – Идем.Он направился к подъезду. Черный плелся за ним, поднявшись по лестнице вслед за Фонарем, позвонил в дверь.– Кто? – послышался голос профессора.– Вчерашний электрик, Олег Андреевич, – будничным тоном сообщил Фонарь. – Забыл у вас в счетчике одну штуку подкрутить…– А, Саша…Дверь распахнулась, и налетчики ворвались в квартиру.– Тихо, – сквозь зубы процедил Фонарь, прижимая к горлу профессора лезвие ножа. – Где деньги?Черный захлопнул за собой дверь. Профессор уставился на грабителей скорее в растерянности, чем в страхе.– Да что вы, ребята…– Где деньги, падла?! – заорал Фонарь.– Там, в секретере… – Калужский показал рукой.Грабители торопливо устремились в гостиную. Фонарь открыл секретер торчащим в замочной скважине ключом, порылся в ящичках, нашел деньги.– Мало. – Он обернулся к профессору. – Где… Эй, стой, сука!Он увидел, что Калужский отпер и приоткрывает входную дверь. Дальнейшее произошло мгновенно. Очевидно, Фонарь не хотел этого – так получилось… Он бросился к профессору, схватил его правой рукой за волосы и рванул обратно в прихожую. Финка в левой руке Фонаря вонзилась Калужскому под лопатку. Рефлекторный, импульсивный удар? Неконтролируемая вспышка злобы? Или Калужский, падая, напоролся на нож? Так или иначе, профессор повалился к ногам налетчика, обливаясь кровью.– Ты убил его! – закричал Черный. – Все, мокрое дело, нам кранты!– Не суетись, – деловито сказал Фонарь, запирая дверь на засов. Он наклонился над профессором, пощупал пульс. – И впрямь подох… Ну и лады, зачем нам свидетель…– Бежим отсюда, – в ужасе прошептал Черный.– Заткнись! – Фонарь оттолкнул сообщника и принялся обшаривать квартиру. Мало-мальски ценные вещи исчезали в сумке Черного – магнитофон «Панасоник» и видеоплеер из комнаты Антона, золотые украшения, хранимые профессором в память об умершей жене…– Жаль, в сумку не влезет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118