Его с улыбками слушали второй пилот Дик Вагнер (получивший летное свидетельство, наверное, раньше, чем научился ходить) и бортинженер Стюарт Хаббл. Остальные члены экипажа дремали в ожидании стюардессы с подносом.
- Ваш кофе, джентельмены, - провозгласила вошедшая девушка, и тут же поднос с чашками вырвался из её рук.
Стопятидесятитонный "Боинг" будто налетел на что-то в воздухе с адским грохотом. Он содрогнулся, накренился и начал падать, как сложивший крылья орел. Макинтайр уцепился за штурвал, бросил взгляд на стрелку альтиметра. Самолет стремительно терял высоту. Ревели аварийные зуммеры, вспыхивали красные лампочки, приборы сигнализировали о повреждениях систем.
Макинтайр выкручивал штурвал влево, чтобы не дать падавшему боком самолету перевернуться. Вагнер и Хаббл запускали устройства пожаротушения. Несчастная стюардесса, ухватившаяся за откидное сиденье, до крови кусала губы.
Вагнер посмотрел в правое боковое стекло. Под крылом вместо двух двигателей "Пратт и Уитни" он увидел торчащие края изорванного металла и свисающие провода...
- Командир, мы потеряли третий и четвертый! - закричал Вагнер.
Макинтайр не ответил. Самолет тянуло влево, и лишь прилагая огромные усилия, командиру удавалось удерживать его. Хаббл возился с электропроводкой, пытаясь восстановить хотя бы основные линии.
Свист ветра под правым крылом звучал, как реквием. Дик Вагнер вызвал диспетчерскую службу аэропорта Шереметево - 2.
- Терплю бедствие, иду на вынужденную посадку... Потеряв оба правых двигателя, готовьте полосу...
- Вас понял, - раздался в динамике спокойный голос диспетчера. Какого черта он так невозмутим, вскипел Макинтайр. Может быть, недостаточно хорошо знает английский, и до него не дошла вся серьезность ситуации? Нет, невероятно. Представить себе диспетчера, слабо знакомого с международным языком авиапереговоров... А, вот в чем дело! Ведь на жаргоне потеря двигателя означает просто отказ, а "Боинг" способен совершить нормальную посадку и при двух отказавших двигателях. Да, диспетчер неверно интерпретировал сообщение.
- Объясни ему, Дик, - распорядился Макинтайр.
- Диспетчер, у нас произошел взрыв или какое - то столкновение... Оба правых двигателя физически отсутствуют, их нет, ясно?
- Вас понял, - повторил диспетчер, и теперь его напряженный тон неопровержимо свидетельствовал: в самом деле понял. - Снижайтесь до высоты круга, выполняйте разворот курсом на юг.
Снижайтесь до высоты круга! И без того не прошло десяти минут после аварии, а "Боинг" уже находился на высоте четырех тысяч метров.
- Сливай топливо, - приказал Макинтайр, осторожно разворачивая самолет.
Хаббл перебросил тумблер. Керосин хлынул из обоих баков в крыльях, оставляя за "Боингом" взрывоопасный шлейф.
- Выпускай шасси.
Дополнительное сопротивление, созданное колесами шасси, ещё более осложнило управление самолетом. Пятьдесят километров до полосы, высота три тысячи...
- Мы разобьемся, - прорыдала стюардесса.
- Черта с два, - обронил Макинтайр. Пот в три ручья струился по его лбу, а он не мог оторвать рук от штурвала. Удерживать "Боинг" на курсе становилось все труднее. Командир понимал, что девушка права. Машина, идущая на снижение с такой скоростью, не дотянет до полосы...
Теперь нужно было изменить курс на двадцать градусов влево, но самолет окончательно перестал слушаться рулей. У Макинтайра оставался последний шанс: ослабить тягу двух левых двигателей, менять обороты и таким образом управлять самолетом. Он так и сделал. "Боинг" стал подчиняться, но потеряв тягу, он проваливался ещё быстрее.
- До полосы три километра, высота четыреста, - доложил Вагнер. - На полосу не попадаем.
Обороты первого двигателя Макинтайр уменьшил на две трети, второго на треть. Самолет тяжело повернул влево, и командир толкнул сектор газа. Полоса приближалась. Скорость - четыреста километров в час. Слишком быстро... Похоже, все усилия напрасны, удивительно спокойно подумал пятидесятилетний ветеран ВВС США, командир корабля Грегори Макинтайр.
С того момента, как под крылом "Боинга" громыхнул взрыв, в пассажирских салонах царила паника. Вопли и стоны охваченных предсмертным ужасом людей смешивались со зловещим завыванием ветра. С полок сыпалась ручная кладь. Какая-то старушка истово молилась вслух, молодой человек пробежал по проходу между креслами и врезался головой в переборку. Некоторые надевали автоматически выпавшие при быстрой потере высоты кислородные маски, многих рвало.
Стивен Брент сидел с отсутствующим видом, будто все происходящее его не касалось. Однако касалось, и ещё как! Брент был почти полностью уверен в том, что самолет заминировали с единственной целью - помешать бизнесмену Джону Аллену прибыть в Москву. Это простая логика. Чтобы уничтожить "Боинг" наверняка, взрывное устройство следовало заложить где - нибудь внутри фюзеляжа... Так и поступили бы любые террористы, но это если бы на планирование и подготовку акции хватало времени. Тут же, видимо, второпях прицепили магнитную мину к одному из двигателей правого крыла или поместили под кожух. Значит, Брента - Аллена вычислили и обнаружили в последний момент (возможно, когда он находился в посадочной зоне аэропорта или уже в самолете). Некогда им было продумывать безупречное покушение... Вместе с тем они могут перестраховаться и для дополнительной гарантии ждать Брента в Москве. Но на борту терпящего крушение "Боинга" эта мысль не показалась Стивену Бренту слишком важной. До Москвы надо ещё долететь... Живым.
Не будучи авиационным специалистом, Брент все же понимал, что самолет почти неуправляем, а скорость чрезмерно велика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122