- Да, конечно, - неуверенным тоном подтвердила Татьяна. Она не страдала забывчивостью, но для нее, записного гуманитария, слова "торсионный анализатор" звучали шаманским заклинанием.
- Так вот... Вчера Бажин ушел домой, а мне очень хотелось одну нашу догадку проверить... Если в экспериментальном генераторе торсионного поля удалить одну микросхему и заменить её на... Впрочем, это неважно. Я произвел замену и продолжал работу за компьютером. Изредка я поглядывал на экран торсионного приемника, где можно было визуально проконтролировать результат после полной загрузки системы. Но что - то пошло не так... Ошиблись ли мы в расчетах, или я напортачил с монтажом схемы, или... Не знаю. В общем, сначало запахло горелой изоляцией, потом послышались резкие щелчки - знаешь, как у автоматических предохранителей, хотя у нас в лаборатории таких нет. Искры посыпались... Я повернулся к распределительному щиту, чтобы прекратить подачу электрического тока. Таня, я точно помню, что вырубил этот проклятый ток, черт побери! Да и тумблер потом оказался в нижнем положении! Это я заметил, когда уходил, хотя мне было крепко не до тумблера...
- Успокойся, - нежно сказала Таня. - Ну, вырубил, и дальше что?
- А ничего! В смысле, ничего не изменилось, все так же щелкало и искрило - в обесточенной - то схеме! Ну, а потом я посмотрел на торсионный монитор.
Здесь Гладилин надолго умолк, и только после новой чашки чая заговорил снова.
- Там было изображение... Но не совсем там. Когда ты смотришь на экран телевизора или компьютера, все происходит за стеклом, и ты четко осознаешь это, верно? А тут стекло будто растворилось. То, что я видел, было очень ярким и рельефным, объемным. Я будто бы находился и перед монитором, и внутри него, и там, где... Словом, был как бы среди этих событий, участвовал в них.
- Как в стереофильме?
- Намного реальнее. Я даже запахи помню. Ну, насчет запахов, может быть, это моя фантазия, но в лаборатории - то воняло горелой изоляцией! А такой аромат перебить... Гм...
- Но что ты видел? - Таня придвинулась к Гладилину, ощущая, как ей передается его возбуждение.
- Сначала - город... Или что-то похожее, словно с высоты, метров с тридцати. Ряды одинаковых домов, очень унылых, типа бараков. Правильная геометрическая планировка. Город под сумеречным небом, таким тоскливым, точно там никогда солнца и не бывает. И вся картина невыносимо тоскливая, печальная. Пейзажи вокруг вроде бы осенние, но осень эта какая - то окончательная, про такую Пушкин не написал бы "Очей очарованье". Деревья неподвижные, как из гипса, ни ветерка. Листья мрачных, пугающих тонов. Вот там и пахло как - то жутко, словно в операционной или даже в морге... А в городе - никого на улицах, ни единого человека. Изображение двигалось, как если бы я летел над городом. Иногда видел внизу перевернутые, разбитые машины, одна машина горела... Потом я увидел другой город, или, может быть, другую часть того же города, с широкими проспектами, красивыми особняками, фонтанами... Но и здесь царило полнейшее запустение. Разбитые окна, взломанные двери, мусор на улицах... И тоже нигде никого. А затем картина как - то быстро сместилась - там вообще все менялось очень быстро, будто я сидел внутри летательного аппарата, перемещавшегося порой с огромной скоростью, почти мгновенно. Появились горы или скалы под тем же давящим небом, и темнота между ними. В эту темноту шли люди... Много людей, наверное, человек двести. Я смотрел на них с высоты, сзади и под углом. Они были одеты в какие - то серые балахоны с капюшонами, полностью закрывающими головы. Толпа брела в едином медленном ритме, с низко опущенными головами, и темнота поглощала людей. О, Господи! Это было похоже на сошествие в ад.
Гладилин перевел дыхание и продолжал.
- Потом я очутился в каком - то зале, вероятно, подземном, расположенном на большой глубине - почему - то у меня сложилось именно такое впечатление. Тусклое освещение, много непонятной аппаратуры, разобранной на части или просто покореженной. К стене жались люди, их лица были искажены ужасом, рты раскрыты. Вероятно, они кричали от страха, но я не слышал криков. На них надвигались громадные, черные безголовые фигуры с вытянутыми вперед руками. Тут снова быстрый полет, смещение изображения - и я вновь оказался под открытым небом, в местности, где по всей видимости произошла какая - то катастрофа. Там были руины, развалины, так изуродованные, что не представлялось возможным понять, от каких объектов они остались. И вот здесь я увидел совсем рядом черную фигуру без головы. Она состояла точно из плотного сгустка клубящегося черного тумана, её очертания были как бы не совсем реальными. И этот туманный монстр, это порождение мрака... Он тянул руки к моему горлу!
Схватившись за чашку, Гладилин судорожно глотнул.
- А дальше? - спросила Таня с замиранием сердца.
- Почти все. Я - тот виртуальный я, который находился внутри этого странного мира - метнулся прочь от чудовища. Промелькнули ещё какие-то картины - толпы людей с бессмысленными улыбками, показывающих пальцами вверх... И все погасло. Я сидел перед темным монитором в лаборатории. Плохо помню, как я выбежал оттуда, как домой добирался... Таня, ты литератор, твое воображение богаче моего. Эти картины погибающего мира... Скажи, к какому каналу я мог подключиться, что мог видеть? Другую планету? Ужасное будущее нашей Земли?
- Ты говоришь, там были машины, дома, люди - все, как у нас?
- Не знаю. Я не рассматривал подробно. На беглый взгляд - все, как у нас... Но не поручусь.
После непродолжительного молчания Таня осторожно произнесла:
- Юра, в вашей лаборатории, наверное, хватает разных излучений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122