Вслух он сказал:
- Открытие Фоксхола уже настолько поразительно, что и не знаю, чем ещё вы сможете меня удивить...
Ратомский поднялся и подошел к столу.
- Возможно, - произнес он тоном фокусника, собирающегося извлечь кролика из шляпы, - то, что вы увидите сейчас, и не так впечатляет, как целый новый мир, и даже не один. Но для человечества - точнее, той его части, которой это открытие станет доступно - оно не менее важно, а может быть, и более.
Выдвинув ящик, Ратомский достал оттуда длинный нож с тяжелым лезвием (кажется, припомнил Мальцев, такие ножи называются "боло"). Левую ладонь Геннадий Андреевич распластал на столе, стиснул рукоятку ножа в правой руке и с размаху пригвоздил ладонь к столешнице. Хлынула кровь. Мальцев испуганно вскочил, опрокинув рюмку.
- Что вы делаете?!
Ратомский выдернул нож, отложил его в сторону и протянул к Мальцеву насквозь пронзенную руку. Олег отпрянул, почти не сомневаясь, что собеседник внезапно спятил. Э, да не сам ли Ратомский недавно говорил о высоком проценте психических расстройств в Фоксхоле?
Ужасная рана зарастала на глазах. Не прошло и минуты, как на ладони Ратомского остался лишь свежий шрам. Геннадий Андреевич продемонстрировал Мальцеву и тыльную сторону ладони. То же самое. Сквозная рана исчезла.
- Молниеносная регенерация, - выдавил Мальцев в полнейшем изумлении. Бог мой... Как вы этого добиваетесь?
Носовым платком Ратомский стер кровь со стола, бросил платок в корзину для бумаг, скрылся в туалетной комнате, где вымыл руки, вернулся и вновь уселся в кресло.
- Оцените, - буркнул он почему - то обиженно, словно Мальцев отнесся к его подвигу с пренебрежением. - Жуткая боль ради эффектной демонстрации. Ведь больно - то мне так же, как и самому обычному смертному человеку...
- Смертному? А вы что же, бессмертны?
- По - видимому, практически да.
Мальцев едва не фыркнул недоверчиво, но впечатление от увиденного было столь сильным, что удержало его от любых проявлений скептицизма.
- Но как? - только и смог вымолвить он.
- В общих чертах охотно расскажу, - ответил Ратомский, с кислой гримасой ощупывая шрам, - а вот ноу - хау - это самый охраняемый секрет Фоксхола... Бессмертие - это не шутка, Олег. Из вечных искушений человечества это, пожалуй, наиболее манящее. По - моему, доктор Фауст погиб как раз во время одного из опытов по созданию эликсира бессмертия...
- А вам, значит, удалось...
- Нам удалось, - кивнул Ратомский. - Мы называем этот препарат виталином - одновременно от латинского вита, жизнь, и в честь Владимира Витальева, разработавшего теорию и начавшего практические эксперименты.
- И что представляет собой виталин?
- Бесцветную жидкость, - усмехнулся Геннадий Андреевич. - А если кроме шуток... Вы слышали когда - нибудь о карбине?
- Где - то читал. Вещество с идеальной биосовместимостью, материал для изготовления киборгов. Если не ошибаюсь, возня с карбином происходила в Москве ещё в начале семидесятых. Из этой затеи так ничего и не вышло.
- Правильно. А Владимир Витальев, которого считали пропавшим без вести, оказался в Фоксхоле и продолжил работу здесь. О, мы не жалели средств и ресурсов! Вскоре был создан прототип будущего эликсира бессмертия - реакарбизон. Витальев применял низкотемпературный плазменный синтез и добивался воспроизводства в организме вещества, подобного карбину. Реакарбизон в несколько раз ускорял процесс регенерации поврежденных тканей, но он не был ещё настоящим виталином. Ведь мало одной регенерации, надо было выключить в организме программу старения и смерти, так называемый апоптоз.
- И Витальев сумел достичь этого?
- Увы, нет. Великого ученого постигла судьба Фауста в борьбе за бессмертие. Он испытал на себе недоработанный препарат и умер. Но его смерть не была напрасной, она помогла его ученикам обнаружить ошибку и довести работу до конца. Я не биолог, а физик, как и вы, поэтому объясню на пальцах. Внутри человеческой клетки имеются сорок шесть хромосом, которые обволакивает молекулярная структура теломераз. Этот фермент выполняет ту же функцию, что и наконечники на ботиночных шнурках - он не позволяет концам хромосом махриться. Каждый раз, когда клетка делится, наконечник становится короче. В молодых клетках теломераза достаточно, и наконечники восстанавливаются быстро. Но в стареющием организме, где включена программа апоптоза, теломераз практически отсутствует. Наконечники исчезают, хромосомы перепутываются, клетки перестают делиться... Человек умирает.
Итак, перед учениками Витальева стояла задача: победить апоптоз и найти способ клонирования гена теломераза - в технологии такого клонирования и допустил роковой просчет сам учитель. Принцип был верен, но все дело в кажущихся мелкими деталях... Два года потребовалось, чтобы сделать революционный шаг от реакарбизона к виталину. Но теперь мы имеем препарат, который не только уберегает человека от гибели в результате серьезного ранения, но и отодвигает на неограниченный, по - видимому, срок старость и то, что называлось естественной смертью.
- По - видимому?
- Ну, мы не можем наверняка утверждать, что подвергнутый действию виталина организм вообще никогда не умрет. Попросту прошло слишком мало времени, чтобы увидеть это воочию... И потом, вечность - категория скорее философская, нежели практическая. Ничто не вечно - ни Солнце, ни звезды. Но если виталин продлевает жизнь реального человека на тысячу, да хотя бы на триста, двести лет - разве этого мало? Нужно лишь регулярно делать иньекции - раз в месяц. А производство виталина у нас налажено хорошо...
- Двести лет - не мало, - согласился Олег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122