Погружение Шалимова остановило препятствие под ногами. Оно было мягким и податливым.
Андрей подумал об акулах. Он никогда не видел акул воочию, но сомневался в мягкости их тел. Он сделал энергичный гребок и уцепился за комбинезон Саманты. Что дальше? Всплывать к поверхности - значит подставить себя и девушку под огонь.
В сущности, им приходилось выбирать между двумя смертями - от пуль или от удушья, и обе были ужасающе близки.
В полуметре впереди, под притопленным левым крылом "Атлантиса", темнела какая-то неясно видимая округлая масса. Шалимов догадался, что это выпущенная при посадке левая стойка шасси. Командир говорил, что в полость войдет лишь немного воды, а потом ее задержит сжатый воздух. Воздух!
Там можно дышать! Пусть это небольшая отсрочка, но это жизнь.
Шалимов обхватил Саманту левой рукой и погреб правой к огромному колесу. Опоры уходили внутрь мрачного цилиндра-шахты, куда пряталось шасси в убранном состоянии. Он взобрался по металлической трубе, волоча девушку за воротник комбинезона.
В верхней части цилиндра действительно скопился спертый воздух - не более кубического метра в объеме. Здесь царила кромешная тьма среди многочисленных угловатых механизмов, о которые Шалимов несколько раз больно ушибся.
Жалкие порции света просачивались снизу, из пронзенной солнечными лучами зеленой воды, но его было слишком мало, чтобы разглядеть лицо Саманты. Девушка дышала - это он ощущал. Она не произносила ни слова. Была ли она без сознания?
Или, как и он, понимала, что их задача - продержаться здесь долго, а при разговорах и движениях расходуется больше кислорода?
Соленая вода причиняла нестерпимую боль раненой ноге. Казалось, в обнаженную мышцу вгрызлись тысячи микроскопических крабов и вырывают из нее кусок за куском. Тяжко, размеренно стучало в висках. Воздух, пахнущий раскаленным железом и машинным маслом, становился все отвратительнее, как будто кто-то медленно вводил в сгущенную атмосферу яд из гигантского шприца. Но это был углекислый газ, источаемый их легкими и секунда за секундой отнимающий у них жизнь. Дыхание Шалимова и девушки участилось. Голову Андрея сдавливали чудовищные тиски, вязкие малиновые амебы плыли перед его глазами. Он задыхался.
Дальше оставаться в бездействии было нельзя.
Шалимов набрал полную грудь невыносимо омерзительного густого газа, ловя последние атомы кислорода, оттолкнулся от изогнутой железки и нырнул, поддерживая тело девушки. Он не думал, что в состоянии добраться до поверхности, слово "думал"
вообще было неприменимо к нему в эту минуту, но помогла сама морская вода. Она выталкивала их, как поплавки. Шалимов ударился головой о наполовину погруженный в океан край крыла, схватился за него, рванулся и... вдохнул восхитительный морской воздух, в котором было сколько угодно кислорода, кубические километры прекрасного живительного кислорода, на весь мир, бесплатно и вдоволь для всех.
За комбинезон он вытянул девушку на крыло.
Грудь ее вздымалась снова и снова, Саманта дышала, она была жива! Цвет ее лица поражал противоестественной бледностью, парадоксальным образом проступившей сквозь темную кожу, глаза были закрыты, но она дышала. А остальное было неважно.
Кроме, конечно, террористов. Едва сознание Шалимова прояснилось при первых же вздохах, он бросил настороженный взгляд вдоль корпуса "Атлантиса" к кабине, прислушался. Кроме тихого плеска волн не было слышно ничего. Оставив Саманту лежащей на крыле, он подплыл к почти касающейся воды откидной створке люка "Атлантиса", подтянулся, вполз на нее, так же ползком подобрался к кабине.
Никого, лишь зловеще маячит в океане рубка уходящей субмарины с двумя людьми на палубе, в одном из которых Шалимов узнал Ратникова. Так близко! Если сейчас показаться им на глаза, они будут стрелять. А если промедлить, вот-вот нагрянут спасатели. У Шалимова же имелись резоны не встречаться ни с кем. Туманные резоны еще не оформились в логическую схему - это произойдет позже, а теперь только интуитивное, смутное, но непререкаемое Знание шептало из бездонного колодца: нельзя.
Андрей втиснулся в узкую щель между лепестком люка и бортом, не поднимаясь во весь рост, на четвереньках пробрался к крышке отсека, где хранились надувные лодки. После ряда безуспешных попыток он вытащил одну, протолкнул в щель.
Лодка упала на воду, забурлила химическая реакция - баллоны расправились, накачиваясь газом.
Вслед за лодкой Шалимов сбросил два весла. Похоже было, что на субмарине не заметили его вылазки - он орудовал на левом борту "Шаттла", обращенном к побережью.
Когда лодка надулась и заплясала на волнах, как тугой оранжевый апельсин, Шалимов с прежними предосторожностями сполз по створке люка, стараясь высокомерно презирать терзающую ногу боль. Он выловил пустотелые стеклопластиковые весла, подгреб к девушке и перетянул ее в лодку.
Она по-прежнему была без сознания. Шалимов как мог уложил ее поперек баллона и направил лодку к берегу.
В утренней тишине равномерное "сплэш-сплэш"
весел звучало почти вызывающе. Тупоносая лодка упорно не желала идти ровно, постоянно рыскала, и вдобавок скорость... Да какую там скорость можно развить на весельной спасательной лодчонке?
Шалимов миновал изрядную часть пути, когда заметил над горизонтом черных стальных шмелей - вертолеты "Блэк Тандер". Он охнул и налег на весла. Почему-то он считал, что ему отпущено больше времени - ненамного, но все-таки больше.
Весла выгибались, лопасти уже не плескали, а гудели в прозрачной воде. Этот бросок к берегу отнял у него больше сил, чем адский подводный заплыв из цилиндра шасси, но он успел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138