Тех, что все одно не выживут. Но старых дед назад отправляет, вол
кам. У него уже зубов на старое мясо не хватает.
Ц Так. И за это вы лесному повелителю благодарны.
Ц Благодарны Ц это как? А. гимны поем? Да гимны мы всегда поем, хоть присыл
ает он живое мясо, хоть нет Ц Зачем же поете?
Ц Положено.
Ц Кем положено? Повелителем леса?
Ц Повелитель и слов таких не знает, какие в гимнах есть! Богами.
Ц А поете кому? Все-таки повелителю леса? Меланья почесала за ухом:
Ц Поем ему. Ц А говоришь Ц слов не понимает Ц Не понимает. Но, наверно, в
се равно приятно. Тебе небось тоже было бы приятно послушать, как хвалят т
воих пращуров Ц Ого! Так небесные боги Ц родственники нечисти? Меланья
надула губы Ц Не говори так, это обидное слово. А родственники им все боги
Ц и небесные, и подземные, и темного царства. Про людей, правда, тоже говор
ится, что боги нас породили. Через корову Земун. Только я не очень верю: от к
оровы телята родятся, а не люди. Ну что, насмотрелась на лесную красоту? По
шли назад.
Я шла, а Меланья все бегала кругами, с любовью склоняясь чуть ли не к каждо
му листочку, цветочку, веточке. И меня наконец осенило: вот же кого она люб
ит Ц лес! И все живое в лесу. Кроме людей. Которые приходят в лес и поганят е
го.
И этим Меланья удивительно напоминала повелителей леса, которые тоже не
любят людей и любят лес.
Совершенно разные, даже противоположные, одни Ц волхвы, другие Ц нечис
ть. Они могли жить, даже не слишком пересекаясь. Но и не противореча друг д
ругу. Деля одну любовь на двоих и одну на двоих Ц ненависть.
Пожалуй, я ошибалась: никто господ волхвов в лес не выгонял. Просто этот ст
ранный феодальный мир, в который я попала, стоял на взаимной любви господ
и их рабов-антов. А волхвы, хоть по структуре своей личности и господа, но с
их нелюбовью к людям в этой ценностной системе выглядели абсолютно лишн
ими. Вот они от этого мира и удалились. И оказались на обочине Ц рядом с не
чистью.
Ц Меланья, а ты могла бы ударить человека? Ц спросила я пробегающую мим
о девчушку.
Ц А зачем его бить? Ц равнодушно спросила она. Ц Дед говорит, отведи чел
овека в лес, он и сам помрет.
Ц Да, большой гуманист твой дед! Ц восхитилась я.
Меланья слова «гуманист» не поняла, но иронию заметила и опять надулась.

А я размышляла о том, как причудливо иногда сходятся противопол ожности.


* * *

Уже загодя, метров за триста-четыреста, я почувствовала, что у нас гость. Н
о гость осторожный. Я узнала его самоназвание Ц Бокша и вспомнита того к
остлявого парня-ватажника, что помогал идти Никодиму. Но чего этот Бокша
хочет сейчас и почему прячется, долго понять не могла.
Стояла спиной к кустам, за которыми он схоронился Ц хорошо схоронился, д
аже такой знаток леса, как Меланья, не углядела его. Стояла и вглядывалась
в его мысли.
А он смотрел на меня, и его тянуло ко мне. Но не как мужчину к женщине, а как н
еприкаянного анта к возможному господину. Ему и самому было страшно ощущ
ать в себе эту тягу, и боязно, что я его прогоню, и непонятно, что делать, есл
и вдруг не прогоню. Прямо как пацан на первом в жизни свидании.
Ну а мне что с тобой делать? А, Бокша? Убежать от тебя мне некуда, а чем больш
е ты смотришь на меня из своих кустов, тем отчетливее я сознаю, что быть те
бе сожженным на моем погребальном костре… Если, конечно, не умрешь раньш
е меня.
Произошло, ох произошло уже таинство «прилепления его души» ко мне. Как э
то случилось с покойными Лизаветой и Николой. Но что было с ними Ц я тогда
не понимала. Поехали они с опальной княгиней в неизвестность, бросили вс
е и поехали. Значит, решила, так здесь положено. Про Николу, вон, даже думать
особо не думала. Даже планировала сменить его в Суроже на другого кучера,
чтоб не выдал Георгу (планировала, планировала, теперь уж можно признать
ся хоть самой себе…), Ц вот он и почувствовал свою «заброшенность», свали
лся со своей «прилепившейся» ко мне душой без чувств в остром приступе н
авьей истомы.
А сейчас я все понимала. Уйди сейчас, ни слова не сказав Бокше, Ц то и ему н
е миновать этой же болезни. С этим же летальным исходом. Что-то уже перест
роилось в его мозгах, что-то изменилось, он уже избрал меня «кумиром» свое
й жизни, хоть и не осознает пока…
Меланья снова убежала в лес. Довольно далеко Птицы и звери мною если и инт
ересовались, то именно как птицы и звери, а не как шпионы лесной нечисти. П
оэтому я, не скрываясь, повернулась к засаде анта и громко, внятно произне
сла:
Ц Хватит прятаться, Бокша, выходи ко мне. Ц Сразу он выйти не решился, при
шлось пригрозить: Ц Смотри, уйду сейчас. Кусты, треща, раздвинулись, он вы
лез на солнечный свет и остановился. Переминаясь с ноги на ногу и глядя в з
емлю. Больше всего он мне сейчас напоминал Славика из соседнего подъезда
: такой же мосластый, неловкий, не уверенный в себе…
Я вздохнула, присела на бревнышко у стены избушки, похлопала ладонью по г
ладкой теплой поверхности рядом.
Ц Садись, Бокша, рассказывай, откуда ты такой взялся?
Он присел, застенчиво глядя на меня. Обыкновенный деревенский парень. Во
н ладони Ц как лопаты, видно, к труду с детства приучен.
Ц Здешний я, туровский, Ц промямлил он.
А я увидела нищую деревеньку из одних только землянок с камышовыми насти
лами поверху. Покосившуюся церквушку с шатровой главой. Тощую лошаденку
с выпуклым, будто надутым, брюхом…
Ц Старый лыцар наш, Ерофей, когда отдал Богу душу, то гривну некому было п
ринимать Ц у него одни дочки, а, известное дело, девке гривна, как корове с
едло…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193