Она пообещала себе, что победит его в его игре, не представляя, однако, как она это сделает. Она обманывала себя, но, чего греха таить, получала удовольствие от того, что он, казалось, восхищался её вызовом. Да, это ей нравилось, черт возьми, несмотря на её грубость и приступы гнева.
Её рот стал жёстким. Хватит им обоим играть в эти игры! Если она должна выйти за него замуж, а кажется уже не было никаких «если», то все должно быть выложено начистоту, без утайки.
Она закутала руки в просторные рукава халата и облокотилась на спинку кресла, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и уверенной в себе. Её голос все же звучал отрывисто, когда она обратилась к нему:
— Ты действительно все хорошо продумал? Говорят, что месть сладка, однако пройдёт пара лет, и для тебя она может обернуться злом. Не очень интересно быть связанным с женщиной, которую сам не хочешь, и которой ты даже не нравишься.
— Кто тебе сказал, что я тебя не хочу? — оборвал он её резко, и в его голосе опять зазвучали волнующие таинственные нотки. И прежде чем она смогла возразить, сказав, что он дважды доказал, что его желание было наигранным, и что она уже больше не попадётся в эту ловушку, он продолжил:
— Какое отношение к этому имеет месть?
Как будто он не знал! Их глаза встретились, она заметила, что в глубине его необыкновенных зелёных глаз засветился вопрос, и вдруг почувствовала, как внутри её рождается сострадание.
У него, конечно, было ужасное детство: чувствовать, что отец его не признает, а с годами узнать, какой интриганкой была его мать. Но, по всей вероятности, он был близок с отцом, чего не подозревала Ванесса — письма, встречи. И так же очевидно, что Мартин рассказывал ему о своём доме, семье и не скрывал своей привязанности к племяннице, оставшейся сиротой.
Наверняка Адам почувствовал себя уязвлённым, ненужным, когда узнал, что Мартин взял в дом племянницу, окружил её любовью и заботой, тогда как его, родного сына, кровь и плоть Мартина, не признавали, скрывали, как будто он был существом второго сорта и чем-то постыдным.
Несмотря на то, что было известно Селине об этом мужчине, в которого вырос тот ребёнок, её доброе сердце заполнила жалость, и она тихо сказала:
— Быть отверженным нелегко. Ты, должно быть, рос, ненавидя своего отца, особенно когда он дал мне кров и все блага, а тебя не пускал даже на порог. — Она встретилась с ним взглядом, на глазах у неё блестели слезы, которых она не стеснялась. — Но ведь месть не выход, Адам. Тебе в конце концов не будет лучше, если ты отберёшь у Мартина все, ради чего он работал, а меня свяжешь браком без любви.
— У тебя, несомненно, великолепно работает воображение — надо использовать его с пользой. — К её удивлению, он засмеялся и подошёл к подсервантнику, на котором стояло несколько графинов из хрусталя. — К сожалению, ты заблуждаешься, Селина. Бренди? — Горлышко графина звякнуло о бокалы. Селина нахмурилась, но быстро пришла в себя:
— Неужели? Тогда скажи мне, что стоит за твоим отвратительным шантажом?
— Только не месть, могу тебя в этом уверить. — Он поставил один из бокалов на стол перед ней и встал спиной к камину, держа свой бокал в обеих руках. — Давай вместе пройдёмся по твоему необыкновенному сценарию, согласна? И придадим ему логическую стройность. — На его необыкновенно чувственных губах заиграла ироническая улыбка, а глаза твёрдо смотрели в её открыто вызывающие и неверящие глаза. — Итак, я жажду мести за моё загубленное детство. У меня есть желание и возможность разорить своего отца и сводного брата, которого я недолюбливаю из ревности, правильно? — Он вскинул тёмную бровь, ожидая ответа, и она нетерпеливо ответила:
— Правильно.
— Итак, пойдём дальше: я разоряю обоих. Конец истории. Зачем же мне обзаводиться дикой кошкой в качестве жены, когда я могу найти милую ручную кошечку?
Он сделал большой глоток из бокала и бросил в её сторону взгляд, вызывая на ответ. А она размышляла о том, как бы ему сказать, что на это есть свой ответ: это ещё один способ унизить её и отомстить, не говоря уже о том, что её дико задевает то, что он не испытывает к ней даже физического влечения. Он прервал ход её мыслей неожиданным вопросом.
— И ты веришь, что отец мог бы прийти ко мне за финансовой помощью и советом, если бы я всю жизнь замышлял месть? Если бы я действительно испытывал сильную обиду за то, что я незаконнорождённый ребёнок, ревновал бы его к семье, к его детям, то это было бы заметно. Не забывай, что с детства мы с ним часто и регулярно встречались. Мартин бы заметил эти чувства. Их невозможно спрятать. Я повторяю, он бы заметил их и не стал бы со мной обсуждать свои финансовые неприятности. Он не такой уж дурак.
Она уставилась на него, пытаясь осмыслить то, что он сказал. Все было логично. Но в глазах её все же сквозило недоумение, и она снова требовательно спросила:
— Зачем же тогда твой шантаж? Я не понимаю. Зачем втягивать в эти игры меня?
— Воспользуйся снова своим богатым воображением, дорогая. — Он хищно улыбнулся и направился к ней грациозной походкой пантеры.
Она настолько была запутана и смущена его умными, логичными рассуждениями, что даже не оказала ни малейшего сопротивления, когда он взял её за руки и поднял с кресла.
Он опрокинул все её доводы, все доказательства! Невероятно, он действительно умеющий внушить доверие дьявол. Он держал её в объятиях, тела их слегка соприкасались, а её сумасшедшее сердце вновь бешено колотилось, мучительное соприкасание их тел вызвало в ней дрожь, побеждая неистовые предупреждения разума.
Она не могла больше сопротивляться ему, как не может цветок не раскрыться навстречу лучам солнца, и поэтому, когда он коснулся её губ, они раскрылись, мягкие и податливые, дрожащие от желания, которое только он мог удовлетворить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52