Смерив вошедших внимательным взглядом, хозяин дома произнес:
– Он странно выглядит.
– Им трудно управлять, – поспешила пояснить Идалия. – Я держу его под магическим «Воздействием».
– Это хорошо. – Фрэнсис снова повернулся к окну и рывком задернул шторы.
– Он, по-прежнему, ничего не может, – сказала девушка, словно оправдываясь. – Совершенно ничего. Ноль. Пустое место. И если ты рассчитываешь… на что бы ты ни рассчитывал, это бесполезно. У него нет никаких способностей.
– Меня не интересуют его способности, – резко перебил хозяин особняка. – В нем есть сила, которую нужно извлечь.
– Ты думаешь, это возможно? – осторожно поинтересовалась девушка.
– Да. Я собрал все артефакты. К сожалению нет основных , но больше ждать нельзя. Мы и так наблюдали слишком долго.
Фрэнсис взглянул на Вивиана с явным отвращением. Затем подошел к одной из картин, висящих на стене. На огромном полотне был изображен старый дом с двумя пирамидальными тополями по обе стороны от крыльца. Мастерски, до последней трухлявой доски и пыльного стекла в окне. На фоне серых стен зелень деревьев казалась нереально яркой, свежей, живой. Вивиану почудилось, что он даже чувствует запах молодых клейких тополиных листочков.
Фрэнсис смотрел на картину чуть дольше мгновения, и та начала меняться. Медленно, со скрипом открылась покосившаяся дверь, задев длинную ветку, свисающую над крыльцом. В глубине дома загорелся робкий огонек свечи, освещая узкую лестницу, ведущую вниз.
В другое время Вивиан был бы потрясен тем, что видит. Но сейчас туман в голове не давал осознать нереальность происходящего. Фэриартос шагнул вперед и оказался внутри картины. Юношу слегка подтолкнули, и он вошел следом. Под ногами скрипнули рассохшиеся доски, повеяло запахом весенней листвы, пыли, холодного камня, и он оказался стоящим на серых ступенях подвала.
Вивиан хотел посмотреть, идет ли за ними Идалия, но легкая дурманящая дымка в его сознании вдруг сгустилась до концентрации густого сиропа. Мысли и желания растворились в тупом безразличии. Теперь он мог лишь бездумно переставлять ноги, спускаясь вслед за Фрэнсисом все ниже и ниже.
Когда лестница закончилась, Вивиан увидел стены, сложенные из серых плит, высокий арочный потолок и каменный пол, покрытый неровным слоем песка. Он рассеянно посмотрел по сторонам, но так и не понял, чем освещено просторное помещение – ни ламп, ни факелов не было.
Идалия стояла у выступающей из стены колонны. У другой застыл Виктор, бережно держа в обеих руках прозрачную чашу, накрытую сверху хрустальной крышкой. Казалось, что в сосуде плавает серый туман.
На полу был раскрыт дипломат, и Фрэнсис медленно, осторожно доставал из него странные предметы. Сквозь ледяное оцепенение Вивиана на мгновение пробилась искорка беспокойства, но тут же потухла. Он продолжал апатично смотреть на диковинные вещи, одна за другой появляющиеся на полу.
Песочные часы, перевернутые набок: в одной их половине блестела золотая пыль, в другой – мерцала черная. Идеально круглое зеркало на резной ручке. Красный сосуд с узким отверстием, из которого вырывалась тонкая струйка белого пара. Кусок папируса с изображением созвездия Ориона. Плоская дощечка, на которой нарисована рукоять кинжала. Там, где должно начинаться лезвие, была привязана живая змея – тонкий кожаный ремень плотно прижимал ее тело к деревяшке, аспид кусал его, пытаясь освободиться, бил хвостом, разбрасывая песок, и громко шипел.
«Знаки кланов, – внезапно понял Вивиан. – Я видел в книге этот ритуальный кинжал с лезвием в виде атакующей змеи. Все остальные предметы – тоже символы».
Фрэнсис поднялся, и медленно, нараспев, произнес фразу на неизвестном Вивиану языке.
«Он читает какое-то заклинание… – голова пленника закружилась, сверху на него упала мягкая удушающая сеть. – Нужно защищаться, попытаться сбросить сонную одурь…» Но сил не было. Колени подогнулись, и тело медленно осело на пол. Ледяная плита коснулась щеки и виска, мелкий песок покрылся крошечными кристаллами инея. Дыхание вырвалось изо рта белым облачком, а змея, извивающаяся на земле в полуметре от лица Вивиана, замерла, и чешуйки ее кожи затянуло тонкой корочкой льда…
А потом его солнечное сплетение резанула острая боль. Он почувствовал жар в ладонях и вдруг увидел над собой взметнувшуюся темную тень.
– Фрэнсис, остановись! – прозвучал встревоженный, почти испуганный голос Идалии.
– Стой! – крикнул Виктор, и тут же его крик взвился до громкого вопля, а затем резко оборвался. Взвизгнула, словно от боли, девушка, послышался глухой удар, хриплый стон…
Вивиан увидел, как шею Фрэнсиса захлестнула черная петля. Тот боролся, пытаясь сбросить ее, но она затягивалась все туже.
Свет погас. Вивиан медленно повернулся на спину, чувствуя, как хрустит под ним смерзшийся песок, и закрыл глаза. Последнее, что он слышал, был громкий стеклянный звон. Сверху посыпались мелкие осколки. Должно быть, лопнуло зеркало. Или песочные часы…
Глава 6
Неприятное известие
У природы, конечно, благие намерения, но, как однажды сказал Аристотель, она не в состоянии воплотить их в жизнь.

7 декабря
Миклош ненавидел дурную погоду и, судя по всему, этот декабрь обещал оправдать его наихудшие ожидания. По мнению господина Бальзы, в сугробах, которые выросли буквально за несколько дней, при должном желании, можно было без труда похоронить целое стадо мамонтов, а лютый холод и бесконечный снегопад могли доконать, кого угодно.
Ни один сезон года не раздражал тхорнисха так, как зима. В особенности, если эту зиму приходилось проводить в ненавистном промерзшем городе, разительно отличающемся от его любимой Праги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23