Однако выжил, хотя до сих пор не мог понять, каким чудом его не разорвало на клочки. После того взрыва Дойл восстанавливался, как и сейчас.
Как бойцу подразделения по борьбе с терроризмом, Дойлу не раз приходилось рисковать жизнью.
Он безжалостно молотил грушу.
...После того случая, после взрыва бомбы, ему советовали выйти в почетную отставку. Однако Дойл не из тех, кто прислушивается к советам. Он вернулся к своей службе, снова отправился в Ирландию. И снова чудом уцелел.
Он умудрился оправиться от ран, после которых, по идее, заколачивают в деревянный ящик. Правда, временами Дойл проклинал свою неистовую жажду жизни. Ведь не осталось никого, о ком он мог заботиться... Все, с кем он работал, к кому имел неосторожность привязаться, - все мертвы. А Дойл уцелел... И ведет его теперь по жизни только гнев да жажда мести. И если этот гнев, если это неистовое стремление к отмщению все же приведут его к могиле, - что ж, так тому и быть. Нет, он, Дойл, не искал смерти - он просто не боялся ее. Для того, кто невысоко ценит свою жизнь, жизнь, полную боли и горьких воспоминаний, трагический финал становится лишь облегчением...
Дойл обрушил на грушу серию ударов, передвигаясь так, словно ему противостоял настоящий противник.
Ему вновь явился образ светловолосой девушки.
ДЖОРДЖИ.
Он с нежностью произнес ее имя.
ЗАБУДЬ ЕЕ. ЗАБУДЬ ВСЕ.
Легче сказать, чем сделать.
ТЫ ВСЕГДА ГОВОРИЛ, ЧТО НЕ ПОЗВОЛИШЬ СЕБЕ УВЛЕЧЬСЯ. ЭТО БЫЛА ТВОЯ ОШИБКА.
Он обрушился на грушу с удвоенной энергией.
Ему предлагали уйти в отставку. Они предлагали... Эти чинуши... Люди, отдававшие ему приказы.
ДА КТО ОНИ ТАКИЕ, ЧЕРТ БЫ ИХ ПОБРАЛ?!
Без своей работы он себя не мыслил, без нее он был мертв. После отставки он и месяца не протянул бы. Всунул бы в рот револьверный ствол да и нажал бы на спуск. С другими такое случалось. С такими же, как он. Дойл не создан был для тихой жизни, пусть даже при хорошей пенсии, полагавшейся ему за прежние заслуги. Тихая, спокойная жизнь - вот к чему его хотели приговорить... Уйти в отставку, сидеть без дела, прозябать, жить одними лишь воспоминаниями, ожидая неизбежной смерти. Возможно, от них бы он рехнулся, от своих воспоминаний, превратился бы в слабоумного идиота.
Дойл не хотел, чтобы его жалели, и не собирался ставить себя в такое положение, когда поневоле вызываешь у людей именно это чувство.
Он в последний раз ударил грушу и остановился, глядя, как она раскачивается. Потом вытер лоб тыльной стороной ладони и направился к двери, прихватив по дороге свитер. Одевшись, снова вытер лоб рукавом и стал медленно спускаться по лестнице.
- Пока, Гас! - крикнул он, уже стоя внизу. - Завтра в это же время, договорились?
Не дожидаясь ответа, Дойл открыл дверь и вышел на улицу.
Дул свежий утренний ветерок, гнавший по улице обрывки
Дойл бежал довольно спорой, но ровной трусцой.
По дороге он обогнал нескольких пешеходов, направлявшихся в сторону Кинг-Кросс. Заметив еще одного бегуна, усмехнулся: бедняга был слишком уж тучен, и бег ему давался нелегко.
Он вдруг почувствовал боль в левой ноге - одно из последствий той ночи, когда он был так близко к смерти.
Дойл постарался выбросить из головы воспоминания, забыть о боли. Если бы он с такой же легкостью мог вытравить из своей памяти образ Джорджи...
Если бы...
К ЧЕРТУ!
Он взглянул на часы и побежал быстрее.
Поскорее бы добраться домой. А там душ, свежее белье...
Ни о чем другом ему думать не следует.

Глава 8
Графство Даун, Северная Ирландия
- Закончится ли когда-нибудь этот проклятый дождь?
Близоруко щурясь, рядовой Стюарт Крайтон вглядывался в ветровое стекло грузовика "скания", - "дворники" едва справлялись с потоками дождя.
- Господи, да он льет не переставая с тех самых пор, как мы здесь появились, - не унимался Крайтон.
- Можно подумать, что в твоем Глазго не бывает дождей, - усмехнулся рядовой Рей Фербридж, бросая взгляд на карту, которая лежала у него на коленях. Он отметил их маршрут указательным пальцем, затем посмотрел в боковое зеркальце.
Следом за ними по дороге, пролегавшей среди сельской местности Ольстера, громыхали еще два таких же грузовика-десятитонки. Параллельно дороге протекала река Банн, вздувшаяся от дождя, лившего непрерывно уже двое суток.
Но вот дорога сделала резкий поворот, и река скрылась за деревьями.
Заднее колесо неожиданно попало в выбоину, "скания" накренилась. Крайтон вполголоса выругался, пытаясь выровнять машину.
В заднюю стенку кабины забарабанили кулаки: сидевшие в кузове давали знать, что встряска пришлась им не по душе.
В каждом из грузовиков находилось по четыре человека: двое в кабине и двое в кузове, с грузом.
Небольшой караван выехал из Ньюри немногим более получаса назад. До Портадауна оставалось ехать часа два, возможно, дольше, учитывая плохую видимость.
- Слушай, а чему это ты все радуешься? - поинтересовался Крайтон, вытирая капли влаги, выступившие на внутренней стороне ветрового стекла. - С самого Ньюри цветешь, точно у тебя второй член вырос.
- Через два дня еду в отпуск, вот и радуюсь, - ответил Фербридж, все еще глядя на карту. - Пока ты тут будешь под дождем сопли жевать да толдычить о своем Глазго, я буду посиживать с приятелями в пабе. Или трахать подружку.
Что-то проворчав себе под нос, Крайтон еще крепче вцепился в руль. Грузовик заносило на скользкой дороге. Водители машин, которые ехали следом, испытывали те же трудности, и всей колонне пришлось сбавить скорость.
- А нет ли какой-нибудь другой дороги? - поинтересовался шотландец.
- Примерно через полчаса мы проедем городок Скарву. После него станет полегче, - сказал Фербридж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88