Наконец он разжег огонь и, завернувшись в плащ, с тяжелым вздохом улегся у костра. Сестры меж тем развлекали себя воспоминаниями.
Воспоминания перешли в обсуждение разных гостей, которых сестры в свое время заездили до смерти в конском облике или загубили как-то иначе, так что гнев, вскипавший постепенно в Иваре, прогнал сон. Наконец он сел, одарив сестер яростным взглядом:
— Эй вы, мерзкие чудовища! На вашей совести тысячи убийств, и если вы думаете, что я стану пособлять вам, то ошибаетесь. Когда меч окажется в моих руках, первое, что я сделаю, — изрублю вас всех на куски!
Торвор слегка встревожилась, но ее сестры обменялись презрительным фырканьем.
— Полагаешь, мы об этом не подумали? — осведомилась Нидбьерг, плотнее кутаясь в платок. — У нас достанет заклинаний, чтобы обеспечить твою покорность. Видел ты старину Груса, голову тролля, с которой советуется Лоример? Есть немало чудесных таинственных способов оживить мертвеца и завладеть его разумом и силой, вместо того чтобы позволить ему догнивать в земле. Черная магия — дивное искусство, доступное лишь избранным. Я принадлежу к ним и полагаю, что легко справлюсь с тобой, превратив в упыря, — если ты, конечно, не смиришь свое упрямство.
Она говорила, не отводя глаз от Ивара, и он съежился от яда, который буквально источал ее голос. Он не хотел смотреть на ведьму, но что-то в ее глазах притягивало его, делало бессильным и испуганным. Чем больше он старался убедить себя, что должен бежать или погибнуть, тем больше Сила Нидбьерг доказывала, что он не только не сумеет бежать от нее, но что и сама мысль лишиться ее сомнительного покровительства начинает пугать его.
Не в силах освободиться от этих чар, он молча закутался в плащ и снова улегся у огня. Униженный и испуганный, он следил за ведьмами, приоткрыв один глаз. Сестры бормотали и перешептывались, а затем отправились спать, оставив на страже Торвор. Она развлекала себя вязанием, и у Ивара, наблюдавшего за ней, скоро стали слипаться глаза. Это был беспокойный сон с тяжкими кошмарами и судорожными пробуждениями. Один раз, проснувшись — или это ему так показалось? — он обнаружил, что Нидбьерг втихомолку измеряет его размеченной палкой; затем она уселась изучать толстую книгу, которую прятала прежде в рукаве. Она перелистывала страницы, внимательно прочитывала что-то и снова листала, как кухарка в поисках подходящего рецепта из необычных и непривычных продуктов. Ивар не сомневался, что этот «продукт» — он сам, и от этой мысли кровь в его жилах застыла. Придется ему бежать, все равно, сумеет Гизур прийти к нему на помощь или нет.
Весь следующий день он только и искал возможности улизнуть, но местность не слишком располагала к этому. Путь лежал по дну глубокого ущелья, обвивая здесь и там шишковатые холмы. Черные иззубренные камни то высились на вершинах холмов колючей короной, то торчали, словно остроконечные уши. Ивар был подавлен недобрым предчувствием — кто знает, какая злосчастная судьба уготована ему?
К приходу ночи они спустились с гор в низины, где тучи комаров клубились и жужжали над бесчисленными болотами и воздух был пропитан зловонными миазмами разлагающихся растений. Нидбьерг принюхивалась с довольным видом собаки, обоняющей ароматы родного скотного двора.
— Вот здесь, — объявила она наконец в тот самый миг, когда солнце кануло за горизонт.
— Ты же не собираешься в самом деле так поступить? — обеспокоенно пробормотала Торвор. — Нидбьерг, милочка, вспомни, скольких ты погубила. Какой бы это был позор — теперь, когда он в наших руках…
— Молчи! — оборвала Нидбьерг. — Разве мы иначе добьемся своего? Он должен быть всецело в нашей власти.
Ивар подслушал их перешептывания, и его сердце от страха ушло в пятки. Он внимательно огляделся. Они пришли, вероятно, в самое болотистое место во всем Йотунсгарде. Почва здесь была сырая и вязкая, и камыши трещали на ветру, точно высохшие кости. Неподалеку возвышались развалины древней круглой башни, казавшиеся в сумерках узкоглазым зверем — он припал к земле, подстерегая их. Ивар замер как вкопанный, разглядев каменный круг — камни, черные и изъеденные временем, криво торчали в разные стороны, точно пьяные.
Он расставил покрепче ноги и объявил:
— Я туда не пойду! Это место смердит, и в нем таится зло!
Сольборг хрипло засмеялась, со злобной силой хватая его за руку и неожиданно ловко завернув ее за спину:
— Идем, идем, какое там зло! Нечего сопротивляться и удирать, встречай свою смерть с достоинством, не лягайся и не визжи, как поросенок!
У Ивара перехватило дыхание, когда она сильнее стиснула его руку и толкнула к центру круга, где находился плоский камень, похожий на алтарь, с желобком посреди. Нидбьерг начала чародейский речитатив, пригвождая Ивара к месту своим змеиным взглядом.
Издалека донесся квакающий голос Торвор:
— Не нравится мне это место, Нидбьерг. Ты уверена, что владеешь таящимися здесь Силами? Они опасны и непокорны, как магия чародея…
— Молчи! — прикрикнула Сольборг. Ее руки отяжелели, и незримая ледяная тяжесть навалилась на Ивара, сдавливая его грудь, покуда он едва не задохнулся. В ушах непрестанно звенел голос Нидбьерг, произносившей заклинание.
Ивар пытался сопротивляться мертвящему ужасу заклятий Нидбьерг. Перед его мысленным взором возникла Сольборг со своим верным кинжалом… нет, это был кинжал Бирны, который она извлекла из складок одежды.
Вопль, удар ледяного воздуха — и Сольборг с визгом шарахнулась прочь, кинжал, вылетев из ее рук, лязгнул о камень. Речитатив Нидбьерг прервался на полуслове криком, и столкновение Сил швырнуло Ивара плашмя на траву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116