От обиды за фирму он слегка охрип. — Месье Антонио, как правило, киберы превосходно выполняют свои обязанности. Мы ежегодно меняем устаревшие модели. Но обслужить такого клиента, как вы, месье Севаж просил меня лично. Прошу сюда, сию минуту будет доложено.
Севаж проводил совещание. Добрая дюжина голографических призраков расселись вокруг морской раковины, изображавшей стол. В кабинете не наблюдалось ни одного прямого угла, не было двух одинаковых — дизайнеры поиздевались над пространством от души. Над мясистой головой президента висело в воздухе нечто, похожее на лазерную дискотечную пушку, овальные окна кабинета открывались в пол и потолок. Стоило нам войти, позади ткнулась в колени мягкая кушетка, из ниши засеменил кофейный столик, а солнечный свет сменился бликами заката.
Севаж отключил своих собеседников и протянул широкую загорелую руку. В каждом движении этого человека сквозила потрясающая сила воли. Когда он остановил на мне взгляд, я почувствовал себя запутавшимся в амуниции новобранцем на генеральском смотре.
— Месье Антонио, от имени Президентского совета и Совета пайщиков я выражаю надежду, что вы сочтете удобным оставить часть средств в нашем банке. Уверяю, что для нас это было бы огромной честью, и я уполномочен предложить вам самые выгодные условия вклада. — Он выговорился и посмотрел Снейку в глаза.
Генерал на плацу. Каменная глыба в кружевном манто.
— А кто оставил мне деньги?
— Неизвестно. Завещание было составлено в две тысячи первом году в несколько… причудливой форме, но буква закона соблюдена досконально. Нотариально заверено несуществующей ныне конторой «Лурье и сын», но у нас нет причин сомневаться, правопреемник абсолютно надежен. Я позволю себе рассказать вкратце, далее вы ознакомитесь полностью. Согласно завещанию, Снейк Ксения Антонио, две тысячи триста шестьдесят третьего года рождения, вступает в права владения после того, как получит личную корреспонденцию из нашего хранилища. Его следует известить не позднее первого декабря сего года… Далее… Если вышеупомянутый Антонио не явится или по каким-либо причинам не сможет получить… так! — то средства со вклада следует употребить на благотворительные нужды… согласно решению Совета директоров… Да, кстати! Месье Антонио, нашему банку через год исполняется шестьсот лет, и когда-то Президентский совет назывался Советом директоров… Вот еще немаловажный момент… — Он снова пробуравил меня своими ледышками.
— Сколько там денег? — Мой осипший голос прозвучал как воронье карканье.
— Месье Антонио, — президент переглянулся с Валуа, — вы понимаете, что за минувшие столетия произошли значительные деформации процентной ставки, а также несколько девальваций евро, не говоря уже о том, что первоначальный вклад был размещен в старых долларах США. Тем не менее, с учетом налогов, вы находитесь в пятерке наших крупнейших корпоративных клиентов. Цифра постоянно меняется, но примерно… — Он указал подбородком на стену, где заиграли плотные колонки цифр. Валуа от избытка почтения стал еще меньше ростом.
— Вот это? Внизу?
— Совершенно верно. Но налог на наследство составит около семидесяти процентов суммы.
— Хорошо. Допустим, я оставлю вклад в вашей конторе. Как это все оформить? Надо где-то расписаться?
— Месье Антонио, присядьте, пожалуйста. — Севаж отдал беззвучную команду, и вместо финансовых сводок перед нами повисла проекция парадного входа «Националя». Скульптурные аллегории высотой с трехэтажный дом, парящие гирлянды цветов, зеркальные аппарели. Но показать он мне собирался совсем не это. На стоянке сияли свежей лакировкой две полицейские машины. И кое-что похуже. Тяжелый пограничный перехватчик на реактивной тяге. Мое единственное оружие, веер, и тот остался в подвале Валуа.
— Мы в курсе ваших неприятностей, месье. — Он продолжал выжидающе меня разглядывать. — Вы осуществите финансовую проводку, и не пройдет пяти минут, как ваши средства будут арестованы. Комиссариат получил данные о вашем присутствии здесь, как только вы прошли первый опознавательный контур.
— Тогда зачем мы все это затеяли?
Он шевельнул каменным пальцем. Со столика поплыла дымящаяся чашка кофе.
— Затем, что мы сообща ищем выход из сложившегося положения, разве не так?
— Если вы знаете, что я опасный преступник, почему я до сих пор не арестован?
— А что такое «опасность», месье Антонио? — Генерал позволил себе тень улыбки. Он нравился мне все больше. — Взгляните наверх. Это мобильный супер-ган для охраны правительственных объектов. Наступательная модель, скорость реакции и мощность заряда в шесть раз выше нательных. Опасность не в вас, а в том, что за пятнадцать лет работы на этом посту я впервые вижу, что все подступы к концерну блокированы гвардией и частями полиции. Мало того, невзирая на реноме фирмы, идет речь о вторжении без согласования с нашей службой безопасности.
— Я позволю себе пару слов, — кашлянул Валуа. — Месье президент и я, мы родом из Франции. Вы наверняка помните, что наша родина пережила в древности немало кошмарных революционных катаклизмов, замешанных именно на неуважении к частной собственности.
— Верно, Ги! — кивнул президент. — Революции начинаются не тогда, когда людей уже ставят к стенке, а тогда, когда вы позволяете власти переступить порог вашего частного владения. Вы живете в Петербурге, это Россия, не так ли? Именно в вашей стране пятьсот лет назад пришли к власти мракобесы, отравлявшие умы учением, будто наемный труд есть главная производительная сила человечества…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107