Заслонив глаза ладонью, он взглянул на украшенную часами башенку библиотеки, на церковный шпиль - и узнал протуберанцы, нарушавшие пустынность морского простора... все совпадает. Там, где стоял Мейсон, на дороге, ведущей к торговому центру, имелся некий перепад, отмечающий - по странному стечению обстоятельств - границу береговой линии, буде местность окажется действительно затопленной. Этот уступ, отстоящий примерно на милю от окраинных кварталов, охватывал кольцом огромную естественную ванну - аллювиальную равнину, на которой стоял город. Дальнюю сторону гигантского кольца венчал белесый каменный выступ сложенный меловыми пластами холм. Хотя городская панорама мешала разглядеть подробности, Мейсон признал в нем тот самый мыс, что высился неприступной цитаделью над штурмующими склоны волнами: взлетев, пышные султаны брызг нехотя никли, возвращаясь в родную стихию с почти гипнотической неспешностью. Ночью он казался выше... мрачный, не тронутый временем бастион, грудью встречающий море. Однажды вечером, пообещал себе Мейсон, он непременно отправится к холму - чтобы пробудиться от грохота волн на его вершине. Вильнув, его объехал автомобиль, и человек за рулем бросил удивленный взгляд на чудака, пялящего глаза на город, стоя посреди проезжей части. Не желая усугублять свою здешнюю репутацию довольно эксцентричной персоны (да-да, этот необщительный умник, муж очаровательной, но - ах -бездетной миссис Мейсон), он свернул на бульвар, параллельный кольцевой гряде водораздела, и медленно двинулся к далекому холму, время от времени пытаясь разглядеть внизу, в котловине, следы деятельности потопа. Нет, ни поваленных фруктовых деревьев, ни покореженных автомашин... а ведь вся округа побывала под бурлящей водой. Хотя море впервые показало себя всего три недели назад, за это время Мейсон окончательно убедился в полной достоверности происходящего. Он усвоил, что ночное появление и последующее стремительное отступление моря не оставляет на сотнях поглощенных им домов ни малейшего следа, и перестал беспокоиться о тысячах утопленников, которые - предположительно продолжали мирно спать в огромной, жидкой морской колыбели... пока сам он глядел на сияние волн над городскими крышами. И однако, невзирая на явный парадокс, его убежденность продолжала крепнуть - и наконец вынудила рассказать Мириам, как однажды ночью, разбуженный звуками прибоя, он выбежал на улицу и встретился с морем в соседних проулках. Жена понимающе, чуть снисходительно улыбнулась странной фантазии наглядной иллюстрации странности его замкнутого внутреннего мира. Однако три ночи спустя Мириам проснулась как раз в тот момент, когда он, вернувшись, запирал дверь на замок, и вид Мейсона - встрепанного, потного, с трудом переводящего дыхание, напугал ее не на шутку, так что весь следующий день она, вздрагивая, украдкой косилась в окно. Впрочем, страшило Мириам не столько само видение, сколько абсолютное, необъяснимое спокойствие мужа перед надвигающимся апокалипсисом собственной личности. Утомившись прогулкой, Мейсон присел на низкий декоративный барьерчик, укрытый зарослями рододендронов, и несколько минут бездумно ворошил прутиком сухой белый песок, поблескивающий у ног. Бесформенный, пассивный минерал -однако же излучает что-то вроде странного, концентрированного внутреннего света... что-то, роднящее его с ископаемой ракушкой. Впереди дорога, повернув, ныряла вниз, уходя к равнинным полям, и на фоне ясного неба вздымался - уже заметно ближе - меловой отрог в кружевной мантии зеленого дерна. У вершины Мейсон углядел подсобный вагончик, ограждение, воздвигнутое вокруг темной дыры пробитой шахты, и кучку крошечных человечков, суетящихся у металлической конструкции подъемника. Что там происходит, хотелось бы знать? Наблюдая, как миниатюрные рабочие один за другим исчезают в шахте, Мейсон пожалел, что отправился пешком, не догадавшись воспользоваться автомобилем жены. Пока он, как обычно, весь день работал в библиотеке, сценка из загадочной пантомимы вновь и вновь вставала перед его глазами, заслоняя воспоминания о лижущих улицы волнах и неотвязную мысль о том, что кто-то еще должен был ощутить присутствие моря. Поднявшись в спальню, Мейсон увидел, что Мириам, в полной экипировке и с выражением мрачной решимости на лице, сидит в кресле у окна. - Что-то случилось? - Я жду. - Ждешь? Чего же? - Явления моря, разумеется! Не обращай внимания, ложись спать. Я посижу в темноте. - Мириам... - Мейсон устало ухватил ее за руку и попытался вытащить из кресла. - Ну что ты хочешь этим доказать?! - Разве ты не понимаешь? Мейсон сел на кровать. Почему-то - он и сам толком не знал почему - ему хотелось как можно дольше удерживать жену подальше от моря... и дело тут было не только в ее безопасности. - Это ты не понимаешь, Мириам. Возможно, я и впрямь не вижу его в буквальном смысле слова. Может статься, это... -он запнулся, но быстро сымпровизировал, - всего лишь галлюцинация, или сон, или... Мириам упрямо покачала головой, изо всех сил вцепившись в ручки кресла. - Я так не думаю. В любом случае я намерена выяснить все возможное. Мейсон, вздохнув, растянулся поверх одеяла. - Мне кажется, дорогая, ты подходишь к проблеме не с той стороны... Мириам резко выпрямилась. - Нет уж, Ричард! Подумать только, какой ты спокойный и ироничный, как хладнокровно рассуждаешь, как сжился со своей маленькой неприятностью... прямокакслегкой мигренью. Вотчтоужасно! Бойся ты до смерти этого моря, я бы и беспокоиться не стала!.. Через полчаса ему все же удалось уснуть - под присмотром жены, чьи глаза следили за ним из темноты.
1 2 3 4